Стив подкрался сзади и со словами „вы арестованы. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде“ опустил ставню, ударив молодчика по спине. Тот так перепугался, что закричал и принялся сучить ногами, как таракан, — и это инстинктивное проворство его и спасло: Стив уже навалился на него и схватил за одежду, когда вдруг получил слепой, но мощный пинок в грудь, от которого сыщик попятился и свалился в корыто с водой…“.
— Там не было корыта, кажется, — сказал я.
— С чего ты взял?
— Ты говорил только про куст шиповника.
— Я просто не упомянул про корыто, и все… Ну а если его даже там и не было, значит, режиссер успел поставить… э-э… ладно, неважно. Так вот…
Мишка продолжил говорить, но я перестал его слушать — сам того не желая, я представил вдруг, что почувствовал Стив, как только его голова погрузилась в чуть вязкую, прогорклую тиной воду; если сохраняешь неподвижность в течение долгих дней, все менее, должно быть, готов к тому, что некто в один момент подведет твое состояние к необратимому разрушению, а значит, теряешь те самые свойства, которыми встречает человека обыкновенная, проточная вода: сплоченные капельки жидкости, забирающиеся в ноздри так глубоко, что кажется, будто их источник находится внутри тебя самого, и словно старающиеся промыть каждый коридорчик твоей головы — чуть подсолено и затрудняя дыхание бродящими, мокрыми, эластичными трубочками, как лимфа в узлах, — лимфа, литься, литр, дистиллят… ощущаешь подсознательно, что это не просто слова-результаты человеческой условности, но эта буква — «л» — нечто содержащееся изначально во всплесках водной текучести: л-л-л, ли, ля, л-л-л… — первородная жидкая основа, выбулькивающая на плоской прозрачной поверхности…
В стоячей воде ощущения, конечно, иные: буква «л» в ней с налетом песка и тины, а текучесть — осырившаяся торфяная стена, встающая перед твоими ноздрями… Спящая вода теряет всякий энтузиазм к тому, чтобы утопить и берется за тебя будто бы через силу…
Погружение Стива мне представлялось как на замедленном повторе. Он подумал о букве «л», безусловно, — на долю секунды, и обязательно эта буква явилась в его мозг прогорклым паникующим импульсом.
Удушливая осырившаяся стена.
Звезды на небе помутнели и покрылись сизой плеврой.
Тонкими влажными струйками промываешь слезящиеся глаза — стены воды давят тебе на глаза, заставляя их слезиться.
Выдох. Пузырящийся рот исторгает ленивый ураган воздуха, и мелкие внутренние пузырьки его растворяются в звездной плевре.
