Несколько секунд было так тихо, что Эбби слышала, как стучит ее сердце. Потом она открыла рот, но не смогла издать ни звука. Отравлено?
— Я чуть не выпил его, но вовремя заметил.
Люк посмотрел на бокал, стоявший на каминной полке. При свете ламп вино за тонкой стенкой хрусталя напоминало жидкое золото. Яркое. Живое. И смертельное.
— Что? — наконец выдавила она из себя. — Почему ты так думаешь? Откуда ты можешь знать? Ты его пил? Ты же не пил его, нет?
Она подбежала к нему и в страхе быстро и нежно гладила его по плечам, по рукам, по лицу, будто ища какую-то рану. Но даже сквозь ужас она понимала, что выглядит глупо. Если бы он выпил это вино и если оно действительно отравлено, он был бы уже мертв.
— Когда я поднес его ко рту, то почувствовал запах миндаля. — Люк поймал ее взлетающие руки и крепко сжал их. — Это — цианид, Эбби. Если бы ты выпила это шампанское… если бы я не приехал на бал вовремя и не забрал его у тебя…
Он с тревогой ласкал глазами каждую черточку лица любимой женщины, которую чуть не потерял. Нежность к нему переплелась в ней с диким ужасом.
— Но Люк, если бы ты не почувствовал этот запах… Как это вообще произошло?
— Счастливая случайность.
Счастливая. Очень счастливая абсолютная случайность. Если бы он вовремя не почувствовал этот запах, если бы попробовал вино, то умер бы прямо там, в патио, и последнее, что бы он услышал, были бы ее обвинения.
И хотя Эбби даже сейчас точно знала, что не сможет больше жить с ним, она вдруг поняла, что не перенесла бы, если бы он умер.
— Но как? Почему? И кто?
— Я не знаю. Но клянусь, я это выясню.
Цианид?
— Мою мать убили, Люк.
Ее мать, Банни, аккуратно принимала свое лекарство, которое ей было жизненно необходимо, не зная, что кто-то подменил ее пилюли. Новое лекарство было безвредным, но организм Банни не справился с болезнью без лекарства. Эбби пристально посмотрела на Люка.
— Ты думаешь, что тот же человек пытается убить и меня? Или нет? Может быть, это случайность?
Он заговорил, но она тут же прервала его:
— Нет! Случайно цианид в шампанское не попадает. Но, может быть, он предназначался не мне?
В голове Эбби проносились картины бала. Смеющиеся, танцующие люди. Все они от души развлекались. Все, кроме одного. В комнате был убийца.
Она не могла представить, что кто-то из людей, которых она знала всю жизнь, был хладнокровный убийца. Но кто-то же убил ее мать. Неужели теперь этот человек метит в нее?
— Мы не можем быть уверены, что он предназначался не тебе, — сказал Люк мягко.
