Ти'арг проходил через шумную базарную площадь, поглядывая на разные диковинки, привезенные из далеких от торных путей и глухих уголков Вселенной. И торговцы тоже попадались чудные, да и людей среди них было мало. Тут и там, за торговыми рядами, ближе к краю базарной площади, на переносных печках жарились лепешки, которые продавались за одну-две медные монеты. Торговцы намазывали их медом, мягким сыром или творогом. На открытом огне жарили мясо, которое потом заворачивали в большие салатные листья. Для детей продавали разноцветный фруктовый лед. И множество продавцов жареных тарумтанов — соленых, в сахаре, в глазури, благо эти орехи можно собирать пять-шесть раз в год, и они в любой сезон дешевы.
И тут перед Ти'аргом остановилась старуха в темном платке, с маленькой обезьянкой на одном плече и попугаем — на другом. Маленького роста, какая-то беспокойная, оглядывающаяся. Она протянула руку и бесцеремонно поскребла ногтем плоский медальон на груди Ти'арга, приговаривая: «Хорошая вещь, поди, дорогая». Стенки медальона были прозрачны, внутри что-то взвихривалось — то туманное с золотыми вкраплениями, то радужное. Наемник смастерил медальон сам из одного не пристроенного сновидения и использовал для связи с друзьями или с заказчиками.
Ти'арг спокойно отвел ее руку и пошел было своей дорогой, но старуха остановила его.
— Дай те погадаю, мил человек, — хрипло сказала она.
Он покачал головой и снова сделал шаг в сторону.
— Да я не для денег, а у тебя сегодня вся жизнь изменится… я-то вижу. Разве ж можно упускать такой день? Он бывает раз в жизни, я тебе ж добра хочу, бестолковый.
Ти'арг не сомневался, что она кое-что — ну так, обрывки будущего, видит: это несложно для опытной ворожеи. Но он твердо соблюдал Кодекс наемника — воин не должен обращаться к гадалке. Наемник — тот, кто меняет судьбу. А не следует за предсказаниями.
Обезьянка вертелась на плече у женщины, и, не то со скуки, не то учили ее так задерживать строптивых клиентов, вцепилась ему в волосы, — и больно получила по лапе.
— А с животным-то нельзя так… — предсказательница посмотрела с укоризненной горечью, словно Ти'арг бросил беременную невесту.
— Я не буду гадать, и денег у меня нет. Все, хватит.
Однако попугай уже слетел с ее плеча, и выхватил из старухиной горсти свернутую синюю бумажку. Гадалка вложила записку в руку Ти'арга и умильно поглядела ему в глаза:
— Прочти, прочти, касатик… А мне пару монет, зверюшек покормить.
