. Эти условия оказались основой для modus vivendi на последующие 25 лет
[3].
В 197 г. владения Рима на Пиренейском полуострове были разделены на две провинции: Ближнюю Испанию (Hispania Citerior) и Дальнюю (Hispania Ulterior), административными центрами которых стали соответственно Новый Карфаген и Кордуба>{5}. Хотя и здесь имели место многочисленные вымогательства, для которых частые войны давали удобный предлог>{6}, но в целом римляне боялись обращаться с испанцами столь же нагло и бесцеремонно, как то было в Азии или на Сицилии>{7}, — туземцы умели постоять за себя. Поэтому уже в 171 г. сенат создал специальную комиссию для разбора жалоб населения испанских провинций, решил не посылать в испанские города сборщиков налогов и запретил наместникам манипулировать ценами на зерно, которое местные жители должны были продавать римской казне (Liv., XLIII, 2, 3—11). Кроме того, последние, видимо, обязаны были платить десятипроцентную подать, но позднее ее снизили до 5%>{8}. Как уже говорилось, с племен Ближней Кельтиберии до поры до времени прекратили взимать дань[4]. Не появлялась здесь в первые десятилетия римского владычества и сенатская комиссия, обычно приезжавшая для обустройства дел на только что покоренные земли>{9}. Таким образом, римляне проводили на Пиренейском полуострове достаточно осторожную политику, в полной мере реализуя принцип divide et impera — на долю разных общин приходились отнюдь не одинаковые права и обязанности>{10}.
Подобная политика позволяла поддерживать в испанских провинциях относительное спокойствие. Но в 154 г. все изменилось — лузитаны совершили успешный набег на римские владения и разгромили армии обоих наместников. Авторитет римской власти был серьезно поколеблен. В этих условиях возник конфликт в Кельтиберии: началось возведение стены вокруг города Сегеды, чья площадь значительно увеличилась. Римляне обвинили туземцев в нарушении Гракхова договора и потребовали прекратить строительство. Кельтиберы отвечали, что договором запрещено строить новые города (= крепости), здесь же обносится стеной уже существующий. Сторону сегеданцев приняло сильнейшее кельтиберское племя, ареваки, конкретно же — аревакский город Нуманция, принявший к себе беглецов из Сегеды, спасавшихся от прибывшего римского войска. Консул Марк Фульвий Нобилиор потребовал выдачи сегеданцев и не хотел слушать никаких объяснений, а получив отказ, начал боевые действия. В ряде боев, однако, он был разбит — сказались доблесть и непривычная тактика испанцев, слабая подготовка римских войск и бездарность их командующего. Преемнику Нобилиора, консулу 152 г. Марку Клавдию Марцеллу, удалось на время погасить конфликт — он не только нанес кельтиберам чувствительные удары, но и проявил изрядную дипломатическую гибкость, уговорив их сдаться ему на милость и выдвинув относительно мягкие условия, которые туземцы приняли. Принцип безоговорочной капитуляции (deditio) был соблюден, и в сенате (пусть и не без колебаний) решили, что честь Рима не пострадала
