(ср. аналогичные случаи: Арр. ВС, I, 62 и 63; 100 и 101; Mithr., 68 и 69 и др.).
Именно на описание войн 154—133 г. приходится основная часть невыгодных для римлян эпизодов «Иберийской книги»: агрессия Лукулла против ваккеев и учиненная им резня в Кауке, вероломное избиение лузитан Гальбой, нарушение Цепионом мира с Вириатом, убийство последнего при попустительстве римлянина и отказ Цепиона награждать убийц вопреки собственному обещанию, двуличное поведение Квинта Помпея по отношению к нумантинцам, бесславное нападение Лепида Порцины и Децима Брута на ваккеев, необоснованное расторжение римлянами Манцинова договора. Не раз упоминается о корыстолюбии римских военачальников Лукулла, Гальбы, Лепида, которое наряду с жаждой славы любой ценой толкает их на дурные поступки, причем у Гальбы оно оказывается и вовсе единственным движущим мотивом. Даже о куда более добродетельном Сципионе Эмилиане Аппиан, перечисляя возможные мотивы разрушения им Нуманции еще до приказа из Рима, с сарказмом пишет: «Или, как полагают некоторые, [он сделал это], думая, что настоящая слава достигается великими несчастьями других людей» (98, 426) — чужими несчастьями, а не собственной доблестью!>{45}
В то же время испанцы изображены с нескрываемой симпатией: они отважны и выносливы, любят свободу, многие из них предпочитают смерть рабству, их бедствия вызывают сочувствие у автора. Рассказывая о сдаче Нуманции, Аппиан произносит настоящий панегирик ее защитникам: «Столь велика была любовь к свободе и человеческому достоинству (dvSpayaOia) в этом варварском и немногочисленном народе. Хотя в мирное время их было всего восемь тысяч человек, сколь частых и жестоких поражений не наносили они только римлянам! […] Сколько раз они вызывали на бой, да еще такого полководца (Сципиона Эмилиана. — А. /С.), который последним вел их осаду, окружив их 60-тысячным войском! […] Я решил рассказать все это о нумантинцах, видя, с каким упорством[8] переносили они несчастья, какие подвиги они совершали, и как долго выдерживали они осаду, несмотря на свою малочисленность» (97, 419 и 421)[9]. Аппиан восхищается лузитанским вождем Вириатом, подчеркивая его смелость, военный талант, справедливость, бескорыстие, простоту, умеренность, ярким примером которой становится мир, заключенный им с Фабием Сервилианом, хотя Вириат вполне мог уничтожить его армию: «Не зазнавшись от успеха, но считая, что будет хорошо, если он положит конец войне при таких счастливых для него условиях, он заключил договор с римлянами» (69, 294). Заметим, что Вириат — единственный неримлянин в труде Аппиана, которому свойственна умеренность
