Он вдруг понял, что одних и тех же героев можно описывать в разных романах, создав самодостаточную вселенную: конечное утверждение независимости. Немногие писатели до Бальзака осмеливались возвращать героев одних произведений в другие, и ни один не подумал приложить этот принцип ко всему своему творчеству. Вот что особенно радовало Бальзака. Как замечает Пруст, мысль о периодически возникающих персонажах стала не изобретением, а настоящим открытием
>650. В течение шести лет Бальзак создавал мир, уже соединенный системой внутренних связей, и вдруг проснулся отцом гигантской семьи
>651.
Он немедленно приступил к необходимой корректировке. Поль де Манервиль впервые появился как второстепенный персонаж в «Златоокой девушке» (La Fille aux Yeux d’Or), а затем вышел на первый план в «Брачном контракте» (Le Contrat de Mariage). Но еще до завершения «Брачного контракта» Бальзак сделал неверную жену Поля, Натали, адресатом письма, которым начинается «Лилия долины». Любовник Натали, в свою очередь, неожиданно всплывает в «Брачном контракте». Бальзак постепенно переделывал свои ранние произведения, встраивая их в новую систему: «Загородный бал» был написан за шесть лет до первого появления Поля де Манервиля, но, когда Бальзак в 1842 г. вернулся к нему, Поль де Манервиль назывался одним из возможных поклонников Эмилии де Фонтане. Учитывая сходство Поля с младшим братом Анри, было бы любопытно узнать, что случится с ним после того, как он в 1827 г. уезжает в тропики; но Поль де Манервиль весьма кстати пропадает со страниц «Человеческой комедии», как Анри пропадает из поля зрения родственников. Более поздние упоминания о нем касаются лишь его жизни до 1827 г.
Как только почва была подготовлена, саженец бурно пошел в рост: двадцать три знакомых персонажа в первом издании «Отца Горио», сорок восемь в последующих изданиях>652. Упрочились семейные связи (генеалогия персонажей Бальзака занимает три стены комнаты в его Доме-музее в Пасси). Год за годом он создавал свою вселенную. События и персонажи из других произведений все чаще становились точками сравнения, как если бы они были историческими фактами. Реальных людей подменяли такие же «реальные» персонажи, особенно в последней, крупномасштабной, правке его собрания сочинений. Виктор Гюго или Ламартин превращались в Каналиса, Делакруа становился Жозефом Бридо, и все это огромное превращение – одна из причин того, почему романы Бальзака можно читать до сих пор, не справляясь постоянно со сносками. Вопреки мнению Артура Конан Дойля, утверждавшего, «что он никогда не пытался читать Бальзака, потому что не знал, с чего начать»
