Ликвидация компании «Бальзак, Барбье и компания» тянулась не один месяц. Наконец Бальзаку удалось рассчитаться почти со всеми кредиторами – с компаньоном и предшественником, которым, впрочем, так и не выплатили всю сумму долга, поставщиками бумаги и оборудования, наборщиками, словолитчиками, механиками, кузнецами и штукатурами. Формально Бальзак избежал клейма «банкрота». На деле же все обстояло гораздо хуже. Он оказался в долгу перед собственной матерью на сумму свыше 50 тысяч франков. Примерно столько же составлял его долг г-же де Берни. К счастью для него, его неверность пробудила в Лоре де Берни то, что она называет в своих любовных письмах «склонностью к самопожертвованию». Типография досталась ей; она поручила управление своему сыну Александру. Возможно, в конечном счете Бальзак все же оказался прав. Под руководством Александра де Берни его бывшая типография стала одной из самых оживленных и процветающих в Париже.
В 1838 г. Эвелина Ганская, прикидывая все за и против брака с человеком, который так верил в свободное предпринимательство, спросила, почему персонажи Бальзака куда искуснее в финансовых делах, чем человек, который их создал>342. Возможно, читатель того времени, решивший воспользоваться «Человеческой комедией» как практическим руководством, добился бы значительной прибыли. Бальзак сделал своего банкира, барона Нусингена, и ростовщика Магуса сказочно богатыми, так как они вкладывали деньги, например, в Орлеанские железные дороги. В то же время сам Бальзак, вложивший деньги в акции Северной железной дороги, много потерял>343. Его самого поражала неспособность превратить в звонкую монету свою знаменитую наблюдательность>344. Он так и не понял, почему так получалось. Возможно, все дело в излишней уверенности или извращенном желании карточного игрока проверить, как сработает случай, а не голый расчет.
Лоранс была права, когда предостерегала брата относительно его доверчивости. Бальзак принимал векселя, подписанные книгопродавцами-банкротами, а однажды согласился взять в качестве платежа целый магазин нераспроданных книг. Для заключения последней сделки он даже ездил в Реймс. Кроме того, он предоставлял абсурдно большие скидки. Но это вряд ли может послужить ответом на вопрос мадам Ганской. Более того, замыслы Бальзака были превосходны и должны были привести его к успеху. Если бы к успеху могло приводить воображение, его имя стало бы одним из величайших в истории французского книгоиздания. В число его замыслов входили предвестники современных книжных клубов, где проводились бы маркетинговые исследования. Он предлагал работу для женщин и пенсию, размер которой зависел от заработной платы
