– Адвокат заявил ходатайство, чтобы Борису принесли стул, но судья его не удовлетворила.
– Ходатайство? – изумился Дед. – Надо было поднять какого-нибудь журналиста, просто сторонника, пришедшего поглазеть и послушать, и сесть. Если бы Немцов попросил уступить ему место, ведь это процесс над ним, любой бы из присутствующих вскочил бы.
– Нет, но ему не дали стула, – повторил Яшин и сделал удивлённые глаза.
Они хотят цепляться за любую занозу, уныло подумал Дед. Они, пожалуй, с этим отсутствием стула и до Европейского суда дойдут…
Дед узнал от Яшина, что Константина тоже привезли, посадили во «вторую» хату, и что тот плохо себя чувствует, исхудал, и судья, та же судья, что судила Немцова, не должна была бы отправлять его за решётку.
– Да, – согласился Дед, – это бесчеловечно.
Про себя Дед подумал, что о том, что Константин тяжело болен, будет молчать и он сам, и СМИ отнесутся к его болезни равнодушно. А вот про то, что Немцову отказали в стуле, протрубят и российские СМИ, и, пожалуй, ОБСЕ протест заявит. Свой буржуй Немцов близок, а Константин человек чужой, бывший коммунист, активист «Левого фронта».
Яшин горбился, сыпал словами, толстый милиционер был в двух шагах. Наконец милиционер развёл их по камерам. «Пятая» Яшина и «шестая» Деда были расположены чуть ли не визави, двери друг против друга. Ну не совсем «визави», совсем-то нельзя, узники будут сталкиваться.
– До завтра, – сказал Яшин, – увидимся.
– Ну да, – сказал Дед, – куда мы денемся.
4
Вскоре простучали отбой. Когда милиционер выключил верхний дневной свет, то ночник ярко возгорелся и сдох. Милиционер выругался за дверью и опять включил верхний свет. И это было Деду очень противно. Что может быть хуже после отбоя, чем эти синие трубы, сочащиеся мертвецким светом под потолком.
Все пятеро, они загалдели недовольно. Милиционер открыл со скрежетом дверь, и они стали обсуждать ситуацию.
– Принеси нам лампочку, мы сами вкрутим (Андрей).
– Где я вам сейчас её возьму. И завтра негде взять будет. Праздник. Электрик у нас приходящий. Хорошо, если 6-го появится (милиционер, конечно же).
– А ты попробуй, там меньший свет есть (Андрей). Пощёлкай.
Милиционер пощёлкал. Действительно выщелкал положение, когда только два синюшных глиста сочились мертвечиной. Они висели ровно над койками Серёги и Стаса.
– Дай нам пару одеял, мы завесимся (Андрей).
Милиционер, который, видимо, выспался перед дежурством, даже, может быть, с удовольствием участвовал в этом незначительном происшествии. Он вывел Андрея и Серёгу, и они явились через некоторое время с одеялами. Да не с двумя, а с целой кипой одеял.
