— Нед! — воскликнула леди О'Мой. — Ты заставляешь меня ждать! — И с милой невозмутимостью, игнорируя притязания всех, кто оспаривал друг у друга право на ее предпочтение, она взяла его под руку и, улыбаясь и кивая налево и направо, подобно королеве, покидающей свой двор, прошла с ним через расступившуюся толпу, раздосадованную и заинтригованную, и удалилась. Импульсивный ребенок, чье поведение диктуется настроением — кем по сути и была Юна О'Мой, — она совершенно не задумывалась над своими действиями.
О'Мой, ожидавший удобного момента, чтобы представить ей маршала по его просьбе, попытался вместе с ним пробраться вперед, но стена из офицерских спин надежно преградила им путь, и, прежде чем они сумели преодолеть сей боевой порядок, его восхитительная жена со своим кавалером, затерявшись среди гостей, скрылась из виду.
— Неизбежная награда за терпение, — добродушно рассмеялся маршал, и О'Мой засмеялся вместе с ним, но тут же нахмурился от того, что затем услышал.
— Клянусь, это наглость! — возмущался пехотный офицер-ирландец.
— А вы знаете, — говорил великан-драгун, известный балагур, — можно быть последним грешником на земле, но на небесах оказаться первым? Ведь, ухаживая за ангелом, становишься на короткой ноге с небожителями.
— Да, — вторил ему пехотинец, — а на небесах жениться нельзя, и это досадное неудобство приходится переживать вместе с чужими женами. Впрочем, для всех нас большая удача, что он отправится в рай, — вы видели, как она растаяла перед ним? Красота беспомощна перед лицом обольщения! Черт бы его побрал, кто он вообще такой?
Смеясь, они разошлись, провожаемые сумрачным взглядом О'Моя, крайне недовольного тем, что неосмотрительное поведение жены сделало ее мишенью подобных шуток и, возможно, объектом непристойных сплетен. Следует непременно поговорить с ней, подумал он.
— Ну что ж, коль скоро сия приятная церемония откладывается, — сказал Бересфорд, взяв его под руку, — полагаю, нам следует подумать об ужине. Я давно заметил, что раны, полученные в сердце, мужчине нужно лечить через желудок, — плотное телосложение маршала могло служить визуальным подтверждением его приверженности данной теории, и походкой, присущей скорее моряку, чем кавалеристу, он двинулся вместе с О'Моем за ее очередным доказательством.
Пока они шествовали по зале, О'Мой оглядывался вокруг, пытаясь увидеть свою супругу, что оказалось тщетным: ее уже не было во дворце.
— Мне необходимо с тобой поговорить, Нед. Проводи меня куда-нибудь, где бы нам никто не мешал, — попросила она, едва они вышли из залы, — и где бы нас никто не слышал.
