Генерал отложил письмо и выжидающе посмотрел на государственного секретаря, который ответил ему взглядом, полным смятения. Еще никогда за всю свою политическую карьеру этот умудренный в дипломатии человек не чувствовал себя таким ошеломленным, как теперь, его просто сокрушили откровенность и прямота этого энергичного человека.
Дон Мигел был отнюдь не глуп и мог в полной мере оценить военный талант британского главнокомандующего, плоды которого ему уже приходилось видеть. Он знал, что уход армии Жюно[20] из Лиссабона в позапрошлом году явился результатом, главным образом, боевых действуй сэра Артура Уэлсли — он тогда еще не был лордом Веллингтоном — до того, как его сменили на посту главнокомандующего той первой экспедиции, и дон Мигел чувствовал, что, если бы не это смещение, французам пришлось бы гораздо хуже. Он был свидетелем великолепно проведенной кампании 1809 года, битве на Дору с последующими жестокими боями, закончившимися вытеснением за португальскую границу расстроенных частей прежде столь великолепной армии Сульта. Страна была во второй раз избавлена от могучего захватчика. И дон Мигел понимал, что без войск под командованием этого человека, который должен остаться в Португалии и пользоваться полной свободой действий, нет никакой надежды остановить третье французское вторжение, для которого Массена[21] — один из самых талантливых маршалов императора — собирал теперь дивизии на севере. В случае исполнения Веллингтоном его угрозы и увода армии французы неудержимо двинутся по стране, захватывая и разоряя ее, и независимость португальцев падет в пыль под каблуки их жестокого императора.
Все это дон Мигел Форжеш представил очень живо. Нужно отдать ему должное, он был честным человеком, и на какое-то мгновение его охватил страх: как бы неразумная политика правительства в конце концов не завела страну в пропасть. Но государственному чиновнику его ранга не пристало высказывать вслух подобные опасения, несмотря на вроде бы солидность своего положения, он был всего-навсего слугой своего правительства, его рупором.
— Это, — наконец произнес дон Мигел нетвердо, — ультиматум?
— Да, — с готовностью подтвердил О'Мой.
Вздохнув, Форжеш тряхнул головой и выпрямился с видом человека, принявшего важное решение. Он понимал, что должен выбирать, и сделал этот выбор достойно.
— Возможно, это и к лучшему, — сказал он.
— Что именно — то, что лорд Веллингтон уходит? — воскликнул О'Мой.
