Затем этот облаченный в стальные и кожаные доспехи великан подъехал к карете и, слегка наклонившись в седле, отдернул закрывавшую окно и дверь шторку, так чтобы все могли увидеть мое красно-желто-черное одеяние.
— Рад встрече, синьор Рамиро, — приветствовал я капитана и, не дожидаясь ответа, добавил: — Не объясните ли, почему вы решили задержать нас? Я очень спешу.
— Sangue di Cristo![32] — рявкнул он. — Объяснять придется тебе, Боккадоро. Как ты оказался здесь?
— Я? — разыграл я удивление. — Я спешу по делам нашего общего господина, синьора кардинала Валенсии.
— Davvero?[33] — усмехнулся он и, не слезая с лошади, ухватил меня своей могучей рукой за воротник камзола. — Отвечай, как следует, не то в мире одним дураком станет меньше.
— Мир без большого для него ущерба расстанется и с двумя, — отозвался я.
Но он лишь мрачно нахмурился в ответ на мою остроту. Сегодня он явно не был расположен к философским рассуждениям.
— Где девчонка? — сурово спросил он.
— Девчонка? — словно не понимая, о чем идет речь, переспросил я. — Какая девчонка? Разве я аббатиса, чтобы задавать мне подобные вопросы?
Две темные вертикальные линии резче обозначились между его бровей.
— Я спрашиваю тебя еще раз! Где девчонка? — дрожащим от ярости голосом произнес он.
Я несколько натянуто рассмеялся, давая ему понять, что наши препирания начинают мне порядком надоедать.
— Здесь нет никаких девчонок, мессер дель Орка, — сердито проговорил я. — И я не понимаю, чего вы от меня добиваетесь.
Уверенность, с которой я держался, вероятно, произвела на него некоторое впечатление, поскольку он отпустил меня и с недоуменным видом повернулся к своим людям.
— Разве это не они? — рявкнул он. — Вы что, ошиблись, скоты?
— Как будто они, ваша честь, — отозвался один из солдат, державший в руке пику, на которой развевался флаг с изображением быка, герба рода Борджа.
— Кто сказал «как будто»? — словно рассерженный медведь, заревел Рамиро, явно намереваясь выплеснуть на своих подчиненных досаду за возможно совершенную ошибку. — Какой у них герб на ливреях?
— Никакого, ваша честь, — услышал он чей-то ответ, и вся его ярость улетучилась, как пар из снятой с огня кастрюли. Однако упрямый вояка не собирался капитулировать так просто.
— Клянусь, это они! — вскричал он и вновь напустился на меня: — Что ты здесь делаешь? Отвечай, не то, клянусь всеми святыми, тебя вздернут, виноват ты или нет.
Мне совсем не улыбалась перспектива испытать — пусть на краткий миг — неудобства, причиняемые веревкой висящему телу, и я подумал, что пора поговорить с ним по-другому.
