Так получилось, что в Кондильяке оказался «земляк» Баттисты, наемник из Северной Италии, мошенник по имени Арсенио, которого Фортунио завербовал месяц назад, когда в первый раз начал увеличивать гарнизон. На «честности» этого малого Гарнаш и строил свои планы, Он пристально наблюдал за ним и, как ему показалось, обнаружил в нем изрядное коварство, достаточное для того, чтобы взяться за любое предложенное ему дело — при условии соответствующего вознаграждения.
Гарнаш начал прощупывать этого человека с характерной для него изобретательностью. Поскольку Арсенио оказался в Кондильяке его единственным «соотечественником», было не удивительно, что в свои немногие свободные от обязанностей тюремщика часы Баттиста искал его общества и беседовал с ним. Они сделались близкими приятелями, и разговоры их становились все более свободными и откровенными. Гарнаш, не желая ничем рисковать, ждал своего часа. И вот, после праздника Всех Святых, в день поминовения усопших[27], Арсенио, воспитанный как верный сын церкви, предавался печальным воспоминаниям о своей матушке, умершей около трех лет тому назад. Он почти не реагировал на остроты Гарнаша, сохраняя задумчивость и молчание. Парижанин внимательно наблюдал за ним, дивясь тому, что такая примитивная натура оказывается способна на переживания.
Они сидели на ступенях часовни во внутреннем дворе замка. Арсенио лениво пощипывал пальцами стебелек травки, пробившийся между двух камней. Вдруг этот маленький человечек — а был он невысокого роста, кривоногий и жилистый — тяжело вздохнул.
— Ты что-то сегодня скучен, земляк, — усмехнулся Гарнаш, хлопнув его по плечу.
— Сегодня день мертвых, — ответил он, полагая, что сказал более чем достаточно.
Гарнаш рассмеялся:
— Для тех, кто мертв, это, без сомнения, так, в равной степени, как будет и завтра. Но для нас, сидящих здесь, сегодня день жизни!
— Ты безбожник, — укорил его Арсенио, и его хитрое лицо стало удивительно серьезным. — Тебе этого не понять.
— Тогда просвети меня. Обрати меня в свою веру.
— Это день, когда наши мысли естественным образом обращаются к мертвым, и мои мысли сейчас — с моей матушкой, которая лежит в могиле вот уже три года. Я думаю о том, как она растила меня и кем я стал.
Гарнаш невольно сделал гримасу, не замеченную его собеседником. Он взглянул на этого коротышку-наемника, и в душе его зародилось сомнение. Что терзало этого мошенника? Уж не собирался ли он покаяться в своих грехах и покончить со злодейством и предательством, не намеревался ли больше не резать глоток, быть верным руке, которая ему платила, и вести приличную жизнь? В данный момент такая перемена никоим образом не устраивала парижанина. Пусть Арсенио подождет с покаянием, а пока послужит господину де Гарнашу. Поэтому он нарочито грубо расхохотался.
