— Могу ли я надеяться, маркиза? Если я вновь приду…
Она вздохнула, и ее лицо, опять оказавшееся освещенным, выглядело теперь грустным и задумчивым.
— Если бы я думала, что ваши слова вызваны жалостью, боязнью, что меня постигнет бедность, я не могла бы дать вам никакой надежды. У меня есть гордость, мой друг. Но если вы говорите все это мне, как будущей хозяйке Кондильяка, вы можете повторить их позднее, когда я смогу вас выслушать.
Радость нахлынула и затопила все его существо, как река в половодье.
Он склонился перед ней, схватил ее руку и поднес к своим губам.
— Клотильда, — задыхаясь от волнения, воскликнул он, но в этот момент отворилась дверь, и в комнату вошел Мариус.
Услышав скрип открываемой двери, сенешал предпринял попытку встать. Даже молодые люди не особенно любят быть в такие минуты застигнутыми врасплох; насколько же такая ситуация неприятна для человека в возрасте! Он с усилием поднялся, неуклюже стараясь казаться в глазах своей возлюбленной юношески ловким, и обратил к вошедшему пунцовое разъяренное лицо, лоснящееся от пота. Но увидев, что это всего лишь Мариус, который остановился как вкопанный и, злобно хмурясь, смотрел на эту пару, огонь, пылавший во взоре сенешала, внезапно потух.
— О, мой дорогой Мариус, — неестественно и напыщенно произнес он.
Но взгляд молодого человека скользнул по нему и испытующе остановился на маркизе. Она тоже поднялась, и он успел заметить, что мадам возбуждена и испугана. На ее щеках играл виноватый румянец, но глаза встретили и выдержали взгляд сына.
При общем молчании Мариус медленно прошелся по залу. Сенешал громко и нервно откашлялся. Маркиза опустила руку на бедро, и ее румянец постепенно сошел с лица, а взгляд приобрел свое обычное лениво-высокомерное выражение. Около камина Мариус помедлил и ногой поправил горящие поленья, ничуть не заботясь о своих расшитых туфлях.
— Месье сенешал, — спокойно произнесла вдова, — прибыл по делу курьера.
— A! — сказал Мариус, дерзко подняв брови и искоса посмотрев на Трессана, и тот мысленно поклялся, что, когда женится на маркизе, то не забудет поквитаться за этот взгляд с ее наглым сыночком.
— Месье граф останется отужинать с нами перед обратной поездкой в Гренобль, — добавила она.
— A! — в том же тоне ответил Мариус и более не произнес ни слова.
Он остановился у огня, оказавшись между ними и своей позицией, как бы символизируя то отношение к ним, которое испытывал в душе.
Но только когда его мать перед ужином удалилась в свои комнаты, ему представился шанс сказать ей пару слов наедине.
