Бэбби — гордость и радость сквайра. Она будет и его наследницею; потому-то все молодые помещики Эссекского Графства состоят или хотели бы состоять в числе ее женихов. Нельзя исчислить, сколько стаканов кларета Гробхэм выпил за ее здоровье, и с каждым стаканом он вздыхает все громче и печальнее, пока, наконец, свалившись под стол, не забывает своего горя. Клотворти прозою и стихами прославляет ее в своем клубе, и вдруг, пресекая поток красноречия, вынимает пистолеты и уверяет, что в сию же минуту прекратит свое горькое существование. Никто его не останавливает, потому что это повторяется каждый вечер. Юный Чипчез не так скорбен, потому что утешается, думая о своих личных преимуществах над соперниками, и надеется восторжествовать. Мы можем уверить его, что надежды очень часто бывают обманчивы.
Не одни молодые сквайры без ума от Бэбби. Уилль Крен, главный стремянной, приходит в восторг, когда Бэбби ему улыбается; Том Дин, его помощник, также бывает наверху счастья от ее улыбки; даже угрюмый старик Поль Флитвик преклоняется пред очаровательною охотницею. Все, старые и молодые, щеголи и простолюдины с восхищением слушаются приказаний ее серебристого голоса. Но наше знакомство с прекрасною охотницею начинается не на охоте; наша история происходит во время сильного рождественского мороза, и, к общему сожалению в доме сквайра, об охоте нельзя и думать. Одна отрада остается в такую неблагоприятную погоду — заботиться о благосостоянии собак, чтоб они готовы были к лучшему времени. Этим и занимается почтенный сквайр с милою своею племянницею.
Вот она. Действительно очаровательная девушка. Румянец здоровья покрывает щеки; карие глаза светятся беспечною веселостью; густые каштановые волоса рассыпаются бесчисленными локонами, столь привлекательными для Гробхэма, что он клянется, что не пожалел бы тысячи фунтов за один из них, и стал бы до конца жизни носить его в медальйоне на груди. Бэбби несколько загорела от солнца — ведь она вечно на чистом воздухе — но этот загар чрезвычайно идет к ней. Так думает и Чипчез, а он хороший судья в подобных делах. Черты ее лица не совершенно правильны, но ни один скульптор не мог бы изваять ничего столь прелестно-кокетливого, как ее вздернутый носик, как ее подбородок с легкою выемкою, как ее полные, свежие губки. Бэбби высока, тонка, стройна, гибка. Дивно идет к ней темно-синяя амазонка, шитая серебром.
Она стоит середи двора. Перед нею проводят собак, и она рассуждает о них с Уиллем Креном и Полем Флитвиком. Но вот часы на башне пробили девять; пора идти завтракать. Но где же дядя? Она его не видала все утро. Что с ним? Она знает, что вчера он воротился очень поздно; быть может, он выпил лишний стакан пунша и теперь нездоров? Уилль Крен успокоивает и вместе удивляет ее своим ответом:
