— Джонни! — с дрожью в голосе сказал вдруг Бела в темноте над самым его ухом.
Джонни перестал притворяться, что ищет дорогу, и направил фонарик на Белу.
— А?
Бела, весь дрожа, смотрел на свод пещеры. Он не то сгорбился, не то съежился, а лицо его напряглось, точно он увидел что-то ужасное, надвигающееся на него сверху сквозь тьму и камень.
— Почти семь… Джонни… сделай что-нибудь… это сейчас случится!..
— Да что случится? Что «это»? И что я могу сделать?..
— Не знаю! — вскрикнул Бела, и эхо принесло отражение его крика: «не знаю… не знаю…»
— Ты не знаешь, что сейчас случится?
— Не знаю! Я боюсь… Это никогда еще не случалось со мной, когда я был не дома… Джонни, ты же обещал… ой, мама, мама, мама… — и Бела заплакал. Он упал на колени на цветной камень пола; слёзы градом катились по его щекам, и там, где они капали на камень, краски камня становились ярче. Бела причитал что-то по-венгерски, а потом, когда слёзы задушили его и он не мог уже говорить, просто рыдал.
— Ты не знаешь, что случится? — переспросил пораженный Джонни.
Бела попытался ответить, но подавился слезами и закашлялся — эхо прозвучало подобно чьим-то тяжёлым шагам, перекрывая срывающийся голос:
— Да, знаю… но я не знаю, что это и почему… это просто случается… ой, мама, мамочка…
Вдруг его спина напряглась, а руки со скрюченными пальцами замерли перед грудью. Мокрые глаза поднялись к лицу Джонни. Бела заскулил, как зверёныш.
— Джонни… уже семь… встает луна… я ее чувствую…
— Чувствуешь луну?! Здесь?! Но как…
— Всё равно где… я ее чувствую… я чувствую, мама, мамочка-а-а!..
И лицо Белы исказила такая гримаса ужаса и боли, что Джонни похолодел — и понял, что шутка зашла слишком далеко. Он был уже сам напуган, и здорово напуган, — ничего подобного он и не представлял. Господи, а если Бела и правда всё-таки болен?..
Он наклонился к скорчившейся фигурке и направил луч фонарика вверх.
— Бела, гляди! — крикнул он. — Вон, видишь — наверху… там мы входили! Пойдем, мы вышли!..
Бела не ответил.
— Бела… идём!..
Бела пошевелился, и его ногти проскребли по камню так громко, что, казалось, они сорвутся с пальцев.
Джонни вдруг затрясло. Всё ещё держа луч фонарика направленным вверх, он опустил взгляд.
Прямо на него с пола смотрели глаза Белы — в отражённом свете они казались невероятно желтыми, блестящими и даже злобными.
Джонни почудилось даже, что эти глаза становятся ещё более яркими, желтыми… и сближаются друг с другом.
Перетрусив, он выронил фонарик. Тот стукнулся о камень, стекло разбилось и фонарик погас.
