Частые вылазки составляли особенность защиты Севастополя. В руках славного гарнизона это было могущественное средство наносить вред неприятелю и даже на время останавливать его работы.
Бывало, в темную ночь собиралось несколько десятков охотников из различных пехотных полков, отправлявшихся на стук неприятельских кирок и лопат. Местность хорошо известна морякам: неприятельские батареи построены на земле и из земли, им принадлежащей. Имея при себе проводником одного из матросов, смельчаки тихо подползают к траншеям… Вдруг вдали раздастся громкое протяжное «Ура!». Французы бросают кирки и лопаты, хватаются за оружие, а мы уже в траншее. Что происходит там, описать трудно: там душно и тесно, там звук оружия и скрещивание штыков, там русское «Ура!», там стоны и проклятия, с которыми часто сливается молитва умирающего.
Натешившись вдоволь, наши молодцы возвращаются на батареи. Французы густой цепью двинутся их преследовать… Секреты дают знать, что двигается неприятель, на бастионе раздается крик «К орудиям!», и тучи картечи запрыгают по темному полю. С первыми выстрелами орудий в прикрытии батарей и бастионов раздастся гром барабанов – и закипит деятельность оборонительной линии. Все небо изборождено огненными следами от бомб и гранат; глухой гул от бегающих по своим местам войск, скок лошади промчавшегося ординарца, треск лопающихся снарядов – все это сливается в один общий и продолжительный стон, висящий над Севастополем.
Чудно величественную картину представляют в эти минуты бастионы севастопольские с их гарнизоном, по временам освещаемым пламенем выстрела. Везде видны толпы солдат, то стоящих опершись на ружья, то лежа с шанцевым инструментом, ожидающих, что делать. Там у бруствера прислуга хлопочет у своих орудий и посылает выстрел за выстрелом, здесь видна уходящая в ворота команда, идущая на подкрепление караулам, охраняющим передовые ложементы…
Там, впереди, в ложементах и ямах залегли пластуны, дерзко подкравшиеся и присматривающие за неприятелем. Сотни пуль свистят подле их на разные лады, десятки бомб ложатся в одну и ту же траншею, в один и тот же ложемент. Вот одна из них с шумом грохнулась на окраине траншеи. Все пригнулись и прижались к стенке… Через секунду бомба лопнула, бросив несколько осколков в траншею… За разрывом ее ни стона, ни крика не было слышно, но кто-то крякнул и заскрежетал зубами… Взглянул сосед на старика-пластуна и видит: ноги перебиты, спина вся вскрыта.
