— Ужасно, — не выдержал Грист.
(«Если бы Эмпайр Стейт Билдинг принадлежал мне, — думал за него Чарли, — я бы набил его водородными бомбами… сто две бомбы. Затем…»)
Мисс Эплтон засмеялась, хрустальным смехом.
— Вы шутите, капитан!
(«Капитан! — подумал Чарли. — Капитан! Хороший ход»).
— Он беспокоится за вас, — добавила она для Чарли. — Первым его опасением было то, что поездка в Новый Нью-Йорк помешает обучению. Речь идет, естественно, об очень далеком путешествии, тысячи миль, а вы, конечно же, безмерно любите этот очаровательный лагерь, но капитан может помочь вам наверстать пропущенные занятия, как я ему заметила. Он сказал, что оставляет это на ваше усмотрение.
Она сделала паузу.
— Я согласен, — ответил Чарли 3-ей Роты. — Благодарю вас, мисс Эплтон. Благодарю равным образом и вас, капитан.
— В таком случае, решено. Мисс Эплтон… рад был с вами познакомиться.
Грист протянул руку.
Несмотря на специальную обувь с высокими каблуками, он оставался на пять сантиметров ниже посланницы Службы поиска новых талантов.
Мисс Эплтон предложила руку Чарли, официальность прощального жеста не вязалась с заговорщицким подмигиванием. Чарли улыбнулся.
— До пятницы, джентльмены. Доброго вам вечера.
— Аве Виктория![1] — ответил Грист.
Но она уже вышла.
— Если бы все зависело только от меня, я бы немедленно положил конец данной абсурдной истории. Но они предварительно связались с капитаном Лэнджером, и им удалось убедить его в том, что это станет хорошей рекламой Оверкилю. Именно его вам следует благодарить. Я полагаю, вы считаете себя очень хитромудрым, 743?
— Нет, сержант.
— Не спорьте со мной.
— Да, сержант.
За маской непреклонного вояки, зияла бездонная пропасть тоски и апатии, в которую Чарли не осмелился заглянуть.
— Смотрите у меня.
(«Смотреть на что?» — спросил себя Чарли, одновременно отвечая):
— Слушаюсь, сержант.
— Свободны.
3Р 743-22 отсалютовал и совершил положенный оборот.
— 743.
— Да, сержант?
— Сколько вдохов и выдохов проделали вы по прибытии сюда?
— Десять, сержант.
— Вы совсем распустились. Впредь будете проделывать пятнадцать.
— Слушаюсь, сержант.
— Свободны.
* * *
Официально Соединенные Штаты не находились в состоянии войны и сохранение такого положения стоило им самых больших затрат и тридцати тысяч человеческих жизней ежегодно в течение почти двадцати последних лет. Никто не знал в точности, когда эта невойна началась.
Все людские ресурсы нации были давно мобилизованы, и к настоящему времени ЦРУ и армия, две главные силы, ведущие в Вашингтоне политическую борьбу, состязались друг с другом в изобретении отчаянных мер. Возможно, самой отчаянной была милитаризация сиротских приютов, число которых во время невойны сильно увеличилось.
