— Вы знакомы? — удивился Лесток.
— Нашу встречу вряд ли можно назвать знакомством, — строго сказал Бергер, он тоже узнал Сашу.
— Ладно, иди, — Лесток махнул рукой в сторону Саши.
Тот почтительно поклонился и вышел.
— А ты задержись, — обратился Лесток к Бергеру, — Слушай меня внимательно. Ты поедешь в особняк на болотах. Твоя задача получить от Брильи некоторые бумаги, но сделать это надо не угрозами, а полюбовно. На вот, прочти, — он сунул в руку Бергеру опросный лист Саши Белова и позвонил в колокольчик.
— Немедля оформляйте выездной паспорт для де Брильи, — сказал он вошедшему секретарю.
Тот с поклоном удалился.
— Если Ягужинскую увез де Брильи, то интересная игра получается. Похитить девицу из-под ареста можно лишь в порыве истинной страсти. Любовь, — он поднял палец, — не последняя спица в политической колеснице. Влюбленные глуповаты и доверчивы. Ты с ним не хитри. Скажи, что про бумаги мы все знаем и про девицу знаем. И в любой момент можем ее забрать — в кандалы. Понимаешь? Курсанту этому, Белову, ни полслова… С французом поаккуратнее, у него острая шпага… И, помни, главный твой козырь — Анастасия Ягужинская.
Лядащев спал на кушетке в камзоле и парике. Не раздумывая, Саша принялся трясти его, страстно шепча:
— Проснитесь, Василий Федорович! Да проснитесь же! Я совсем запутался… Меня только что таскали к Лестоку. Я пешка в чьей-то игре. Помогите мне понять, что происходит.
Лядащев смотрел на Сашу, ничего не понимая со сна, потом сел, спросил быстро:
— Тебе Лесток дал поручение?
— Я расскажу вам все, только цена моей откровенности — жизнь. По глупости я поставил под удар очень дорогого мне человека — Анастасию Ягужинскую. Что ей грозит?
— Она только свидетель, — Лядащев стащил с головы парик, вытер им лицо, отшвырнул. — Башка болит, — он поморщился, потом добавил желчно. — Краса твоя такого на допросе наговорила, что ее не наказывать надо, а по головке гладить.
— Значит после ее показаний?.. — начал Саша почти с ужасом.
— Ее показания ничего не решали. Бестужеву взяли после допроса Ивана Лопухина. Но я на дыбе не висел, и не мне его судить.
— На дыбе… — эхом повторил Саша. — Значит, Анна Гавриловна виновна?
— Угу, — усмехнулся Лядащев, — виновна в пустой болтовне. Бабий заговор. Чесали языками в гостиных, а пытают их как настоящих преступниц.
— Пытают? — ахнул Саша. — Боже мой! А какую роль во всем этом играет Бергер?
— Дался тебе этот Бергер!
— Так я еду с ним!
— Вот как? — Лядащев посмотрел на Сашу с новым выражением. — Бергер — очень плохая компания, — он потер ладонями виски. — Заболел я что ли? Дай-ка умоюсь…
