— Ну, уж это ты загнул, белобрысый! — воскликнул Колька, на которого звучное слово «каптенармус» произвело необычайно сильное впечатление.
Белобрысый поклялся, что говорит святую правду.
Этот день и последующие за ним воспринимались мною так, словно стены моей комнаты, сдвинутые с места какой-то чудодейственной силой, начали расширяться, что-то кроша на своем пути, открывая новые, неизведанные миры и просторы, от которых спирало дыхание.
Мало того, что в квартире у нас оказался настоящий живой герой, мало того, что белобрысый, смело отбросив мушкетерский плащ, предстал перед нами в скромном, но блистательном обличье красного бойца, мы и сами, поддавшись обаянию нового героизма, хотели, чтобы он повел нас в этот, пока лишь ему одному принадлежащий мир.
Вскоре нам стала ясна вся картина превращения Портоса. На детском утреннике в кинотеатре «Маяк», «самой плохой кинушке в Москве», как сообщил нам не без гордости, он увидел фильм «Красные дьяволята» — про необыкновенные приключения трех ребят: Мишки, Дуняши и негра Тома, которые вместе с Красной Армией сражались против банды страшного атамана Махно.
Какие только штуки не выделывали они с махновцами! То переодетая Дуняша проникнет в главный штаб махновцев и похитит портфель с важными документами. То Мишка-следопыт прищемит вагонной дверью голову преследовавшего его махновца. То негр Том притворится убитым и тем завлечет в засаду целый обоз белобандитов. То натрут скипидаром зад самому батьке… Картина настолько понравилась Борису, что он решил сам вступить в ряды Красной гвардии.
— Это что, мушкетеры! — увлекшись, говорил он. — Только и знали, что шпагами тыкать да бургонское дуть. А здесь, как Дуняшу бандиты в плен возьмут!..
Это было, конечно, кощунство, которое в прежние дни наверняка стоило бы Портосу хорошего удара шпагой в грудь, но сейчас я только спросил:
— А она что?
— Дуняша? Молчала, как мертвая. Ей Махно велел пятки огнем жечь, а она молчит. Ей уголья раскаленные в пальцы суют, а она молчит.
— Ну, а после?
— А после ее негр Том спас. Он на ней вроде как женится.
Это нам не понравилось, жениться считалось стыдным, и мы не любили, когда герои женились. Поэтому Борис поторопился добавить:
— Это уже в самом конце. А так — здорово!
— Вот бы сходить на эту картину! — мечтательно сказал Колька.
— Очень свободно! Только там сейчас «Жизнь за жизнь» идет, страшная заграничная буза, где все время целуются. Я завтра сбегаю узнаю, когда будет детский утренник.
