— Говоришь много, — попенял Федотыч.
— Зато много делаю, — намекнул я на те пластинки, которые продал на толкучке. — Еще как следует не развернулся. Одни цветочки.
— А ягодки потом… Придется тебе показать, — сказал Федотыч. — Общественность, как я вижу, «за». Но уже поздно. — Он ненатурально зевнул. — Завтра приходи, ангел мой.
— В последний раз, — предупредил я его. — Обиженный и оскорбленный, он уходил в свою берлогу коротать долгую ночь в одиночестве, которое нарушал лишь скрип запечного сверчка, вызывающего на свидание свою сверчиху.
Сашкин дядька часто-часто заморгал бегемотовыми глазками.
А Федотыч разразился неправдоподобным смехом:
— Учись и ты, старик, красиво выражать свои убогие мысли, — посоветовал он фотографу.
— Дурное дело не хитрое, — отмахнулся тот и выспренно произнес: — Вернувшись домой, он искупался в ванночке для проявителя, закрепился в другой и, фотоувеличив себя во весь рост, не поместился на собственной кровати, что привело к разлитию желчи и побагровению носа с волосатой бородавкой, доставшейся ему в наследство от неизвестных предков, ранее проживавших без прописки под Сен-Жерменским мостом, что напротив известного заведения с громким названием «Фоли-Бержер». Не спал он тоже всю ночь: гудели клаксоны «бьюиков» загулявших шалопаев и одинокий ветеран битвы при Сомме стучал деревянной ногой по брусчатке предместья. Пришлось закрыть окно, — окончил свою тираду Сашкин дядя, не такой уж кретин, как могло показаться с виду такому идиоту, как я.
Своим последним «пришлось закрыть окно» он меня доконал, убив наповал и не сняв с меня тапочки.
Уже не выпендриваясь, я пожелал спокойной ночи и скромно удалился с Королем и Сашкой.
— Что, слопал? — торжествовал Сашка. — У него библиотека — закачаешься. Вся на макулатуру.
— Закачавшись, он рухнул, как поверженный бурей дуб, придавив бездомного кота, — пробормотал я. — И еще кого-то.
— Именно придавил. Именно дуб! — восхищался Сашка дядькой.
— А ты чего молчал, как король на именинах? — остановил я Витьку.
— Успеется… Тебе же обещали: завтра.
— Червонец заработал сегодня и не рыпайся, — процедил Сашка. — Не мальчик, а прямо киножурнал «Хочу все знать».
— По нам другой киножурнал плачет — «Фитиль», — не остался я в долгу.
— Смотри, как бы тебе фитиль не вставили, если будешь лезть на рожон, — предупредил Сашка.
— Надоели вы мне, — громко зевнул я, щепотью перекрестив рот. — Ох, грехи наши тяжкие.
Мы свернули за угол, и нас внезапно остановил, простите, милиционер.
