Бесстрашный привязал леску с крючком к длинному и толстому ивовому шесту, предварительно насадив на крючок небольшой кусочек мяса.
Мы прошли по берегу к каменистому мысу, с которого было удобно забрасывать крючок и просматривать дно на добрых сорок футов — такой прозрачной была вода. Я улыбнулся, глядя как наш друг забрасывает свою приманку в воду: «Она слишком велика, чтобы форель смогла ее заглотить», — подумал я. Мы следили за приманкой — зигзагами она проплыла по течению футов двадцать или даже более, на всю длину нашей лески. Затем Бесстрашный резко подтянул ее на несколько футов и снова отпустил. Так он поступал три или четыре раза. И вдруг мы увидели, как большая рыбина схватила приманку. Бесстрашный сделал широкий взмах шестом. Рыба отчаянно сопротивлялась, но рыболов был сильнее. В конце концов его добыча взлетела в воздух и, сорвавшись с крючка, упала на камни. Я подскочил и упал прямо на нее, поскольку она оказалась на самом берегу. Просунув пальцы в жабры, я схватил ее и вместе с ней встал на ноги.
Я не сомневался, что это форель, но таких мне еще не доводилось встречать. В ней было больше двух футов в длину, а весила она фунтов двенадцать-четырнадцать64. Спина ее была темной, с серебристым оттенком, а на боках виднелось множество тускло-красных пятен.
— Это пятнистая рыба! — воскликнул я.
— Конечно! Но не самая большая — в озерах западнее Горного Дома я ловил и покрупнее, — отвечал мой друг.
Несколько лет спустя я узнал, что эта разновидность называется форелью Долли Вардена. Она обычна для всех водоемов, связанных с Гудзоновым Заливом, рекой Маккензи, притоками Колумбии и реками, текущими севернее ее к тихоокеанскому побережью. На Аляске промышляющие морским ловом туземцы делают из ее кожи водонепроницаемую одежду.
Я передал рыбу Бесстрашному, и он усмирил ее, оглушив ударом по голове. Мы поспешили со своим трофеем в лагерь и развели костер из сухих тополевых веток, а когда образовалось достаточно много углей, принялись жарить на них большие жирные розовые ломти и есть их. Питамакан же, как следует высмеяв нас, занялся бизоньим мясом.
Когда мы закончили еду, была уже ночь. Мы полагали, что место нашей стоянки вполне безопасно, но не стали пренебрегать твердым правилом — уходить от места, где разжигали костер. Мы загасили его, навьючили лошадей и перебрались в самую середину широкой лощины, поросшей хорошей травой. Там мы привязали коней к колышкам пастись, а сами заснули крепким сном.
