— Это еще не все! После того как он мне рассказал биографию Лабрюйера, он заключил, что желает выучить латынь и греческий, чтобы читать классиков в подлиннике.
Марсель Гробз, преисполненный ликования, почесывал пузо.
— Ну и правильно! Мой сын, сразу видно. Если бы кто-то меня немного подтолкнул, я бы, может, тоже выучил латынь, греческий и знал бы все про писателей и гипотенузы.
— Что за бред ты несешь? Ты был нормальным ребенком, и я была нормальным ребенком, но мы произвели на свет монстра!
— Ну нет же! Видишь ли, нас с тобой воспитывали пенделями да тумаками, ценили нас не выше морковной ботвы, а тут вдруг маленький гений… Разве жизнь не прекрасна?
— Да, вот только Глэдис, наша последняя домработница…
Марсель порылся в памяти. Последнее время домработницы менялись с головокружительной быстротой. И оплата была достойная, и условия труда вполне комфортные. Жозиана относилась к девушкам с уважением и сама не брезговала домашней работой, и притом готова была наброситься на любого, употребившего слово «прислуга». Она сама так долго была просто прислугой.
— Собрала вещички! А знаешь почему?
Марсель прыснул, едва сдерживая хохот.
— Нет, — сказал он, лопаясь со смеху.
— Из-за Младшенького. Он хотел, чтобы она ему читала, а она хотела заниматься уборкой.
— По-моему, читать прекрасные образцы изящной словесности гораздо менее утомительно, чем надраивать места общего пользования…
— Ты говоришь прям как он! Когда я с тобой познакомилась, ты говорил «нужник», как все нормальные люди…
— Ну, понимаешь… я читал ему каждый вечер, и это на меня повлияло… Я понимаю этого парня, он жаден до знаний, он любопытен, хочет учиться, не хочет скучать, когда с ним разговаривают. Нужно постоянно его чему-то обучать. И ты должна быть не только мамой, ты должна быть как Пико делла Мирандола.
— Это еще кто? Твой дружок?
Марсель расхохотался, стиснув ее ручищами.
— Кончай мозги компостировать себе и другим, птичка моя. Мы так счастливы втроем, а ты своими вопросами только неприятности накликиваешь…
Жозиана пробормотала что-то неразборчивое, и Марсель воспользовался этим, чтобы положить ей руку на грудь.
— А тебе не кажется, что он какой-то слишком красный? — снова взялась за свое Жозиана, слегка отодвинувшись. — Такое впечатление, что он все время в ярости. Покрасневший от гнева. Я его боюсь… Еще я боюсь, что не поспеваю за его мыслями, боюсь, что он будет меня за это презирать. У меня же нет высшего образования! Я не оканчивала государственный университет болтологии!
