Но в тот день я прибежал домой среди бела дня сам, и по моему испуганному лицу мама сразу догадалась: что-то случилось.
У меня на груди, слева, виднелся красный прямоугольник размером со спичечную коробку, кожа покрылась волдырями, как при ожоге, и нестерпимо болела. Я едва удерживался, чтобы не заплакать, больше от испуга.
Мама тоже перепугалась. Быстро надев на меня штаны и майку, она чуть не бегом потащила меня к доктору. Я не сопротивлялся, хотя доктора недолюбливал и даже побаивался. И не потому, что он смазывал йодом мои царапины, а потому, что, закончив эту процедуру, дёргал меня за нос и говорил: «Валяй дальше!»
И вот мы добежали до доктора. Он сидел в белом кабинете и, казалось, только нас и ждал.
— Итак, что сегодня? Футбольная травма или неудачный полёт?
Мама стянула с меня майку и сказала:
— Вот!
Доктор нагнулся и стал разглядывать красный квадрат. Потом, подняв брови, поглядел мне в лицо весьма задумчиво. У меня из глаз текли слёзы, и я тыльной стороной ладони вытирал их, размазывая по лицу.
— У тебя рубашка с карманом есть? — спросил доктор.
— Есть, есть! — сказала мама.— Беленькая такая.
— Так, так, вот то-то и оно, что беленькая, впрочем, это не так важно. А когда ты в последний раз её надевал?
— Вчера вечером мы к Людмиле Николаевне с ним ходили. Вы её знаете. Я и одела его поприличнее,— ответила за меня мама.
— Ну, а что ты клал в карман? — вновь обратился ко мне доктор. И тут я вспомнил! Действительно, накануне вечером были мы у маминой подруги, которая жила неподалёку от нас. Мне было скучно сидеть со взрослыми, и я выбежал в сад. Я в нём часто бывал и потому знал здесь много интересных уголков. Было ещё довольно светло, хотя в тех краях летом темнело рано. На ближайшем дереве я увидел целый выводок красивых мохнатых гусениц. Какая досада, что я не взял с собой коробку! Попросить у хозяйки я стеснялся, а упустить добычу нельзя. Оставался единственный выход: набить гусеницами карман, что я и сделал. Чтобы гусеницы не расползлись, я прижимал край кармана к груди.
Я побродил по саду, но гусеницы в кармане непрерывно копошились, и карман приходилось всё время придерживать. Кроме того, быстро темнело, и я вернулся в дом.
«Мам, пойдём домой».
«Подожди, дай поговорить. Что ты там держишь?» — спросила мама, вовсе не ожидая ответа.
Я походил по комнате, высматривая, нет ли ещё какой живности на потолке или стенах, но ничего не обнаружил.
«Мам, пойдём домой».
«Пойдём, пойдём!» — сказала мама, прощаясь с подругой.
