— Что с тобой, Реджи? — озабоченно спросила она, называя брата уменьшительным именем впервые с тех пор, как у них была общая детская. — Что-нибудь случилось?
Герцог, уставился на нее налитыми кровью глазами и судорожно хватал воздух открытым ртом. Поттер поднес бокал бренди к посиневшим губам хозяина. Реджинальд залпом осушил бокал, что вызвало новый приступ сильного кашля. Дворецкий энергично похлопал его по спине.
— Черт побери, — с трудом прохрипел герцог, метнув на Поттера свирепый взгляд, — ты что, хочешь убить меня!
Тот благоразумно ретировался в дальний конец комнаты. Анна немного расслабилась и села поудобнее. Бренди явно помог, брат постепенно приходил в себя.
— Что ты смотришь на меня, женщина, разрази вас всех гром! Никогда не видела старика, потерявшего самообладание?
— На то должна быть серьезная причина, — отрезала она, пропуская мимо ушей его богохульства. — Полагаю, теперь ты можешь объяснить мне, в чем дело?
Реджинальд молча ткнул пальцем в сторону камина, где валялся скомканный листок бумаги. Очевидно, даже в пылу гнева герцог подсознательно не хотел, чтоб он сгорел. Вероятно, в последний момент рука его дрогнула, и бумажный комок не долетел до горящих дров. Только теперь Анна заметила перевернутую вверх дном шкатулку из розового дерева. На ковре были разбросаны пожелтевшие письма. Левой рукой брат сжимал медальон с цепочкой. Она подняла на него вопрошающий взгляд.
— Это все она, моя сумасбродная внучка! — выпалил он. — Невыносимая девчонка! Она чуть не довела меня до смерти. Вылитая мать, будь она проклята!
Анна только вздохнула, сочувствуя брату и невольно возвращаясь мыслями в прошлое. Любимая, обожаемая дочь Реджинальда Лизбет посмела пойти против воли отца. Она пренебрегла графом Сенсиром, сосватанным ей отцом, и, оставив жениха прямо у алтаря, сбежала с презренным американцем! Добро бы это был богатый человек. Нет, ее избранником оказался скромный репортер «Бостонской газеты»! Бартоломью Файн похитил сердце Лизбет, а вместе с ним все самое дорогое, что было у Реджинальда.
Лизбет была его великой радостью. В доме всегда слышались веселые звуки музыки, задорные молодые голоса. После ее отъезда в нем прочно поселилась унылая тишина.
Каждый месяц от Лизбет приходили письма, в которых она уверяла отца, что нашла свое счастье в замужестве, и умоляла его о прощении, но Реджинальд так и не смог простить ее предательства. Он ни разу не ответил дочери, хотя бережно хранил в шкатулке все ее письма.
