— Ты плохо спала ночью.
— Я бы сказала, что мы сговорились.
Он небрежно отхлебнул кофе и продолжал изучать ее лицо. Усталость, залегшая вокруг глаз, свидетельствовала не об одной бессонной ночи.
— Я хочу тебя кое о чем попросить.
— Да?
— Поезжай домой, ложись под одеяло и поспи до полудня.
Ванесса поморщилась:
— Возможно, я так и сделаю.
— Если через сорок восемь часов эти синяки под глазами не исчезнут, я обещаю натравить на тебя моего папашу.
— Ой, как страшно.
— Еще бы. — Он отставил чашку и положил другую руку на стол, отсекая ей отступление. — Кто-то вчера пожаловался, что я много говорю и ничего не делаю.
— Это я так, позлить тебя. Брэди, пусти, мне нужно идти.
— Ладно. Но поцелуй меня на прощание.
— А я не хочу! — Ее подбородок дрогнул.
— Нет, хочешь, — прошептали его губы прямо против ее губ, принуждая ее откинуть голову. — Ты просто боишься.
— Я никогда тебя не боялась.
— Меня — нет. Ты привыкла бояться себя.
— Неправда.
— Докажи.
Она подалась вперед, собираясь быстро и сухо чмокнуть его в щеку, однако в тот же миг ее сердце от волнения забилось в горле. Он не давил на нее, а мягко, очень мягко убеждал — мягкими подвижными губами, умным языком, очертившим сначала ее рот, а затем углубившимся внутрь, дразня и возбуждая. Когда ее руки заскользили по его голой груди и плечам, по его прохладной влажной коже, он стал покусывать ее губы, словно смакуя. Его собственные руки твердо лежали на столе, потому что он знал, что стоит ему дотронуться до нее, и он не сможет остановиться.
Лежа ночью без сна, он обещал себе, что она еще приедет к нему. И не ради памяти или жалости, а потому, что он будет ей необходим.
Медленно, изо всех сил сдерживая себя, он оторвался от ее губ и попятился.
— Давай встретимся вечером, Ван.
— Не знаю. — Она подняла руку к голове, которая шла кругом.
— А ты подумай. — Он снова взял свою кружку, удивляясь тому, что ручка в его руке не треснула. — Как надумаешь — звони.
Ее смущение вмиг испарилось, сменившись гневом.
— Я не играю в эти игры.
— Тогда какого черта ты вообще здесь делаешь?
— Уже ничего.
Она схватила сумку и выбежала под дождь.
По дороге к дому Ванесса мечтала выспаться. Опустить шторы, включить тихую музыку, расслабиться и уснуть, возмещая себе бессонную ночь. После отдыха ей, возможно, станет ясно, как и о чем говорить с матерью. Возможно, что сон поможет ей даже разобраться в своих чувствах к Брэди. Короче, попытаться стоило.
Когда она вышла из машины, ее окликнули. Она обернулась. По улице ковыляла миссис Дрискол, зажав в одной руке сумку и пачку газет, а в другой — огромный зонт с деревянной ручкой. Ванесса, чувствуя к ней искреннюю симпатию, улыбнулась:
