Но зато никто не запрещает нам завести несколько подобных фондов-пустышек, полностью публичных и «прозрачных» и поделиться с ними прибылью — вот в них пусть вкладываются биржевые спекулянты всех мастей.
Quantum, Madoff Investment Securities LLC, сотни других аферистов — всех героев котировок и валютных интервенций мы будем рады принять в свои объятия! Их раздутые капиталы очень нам пригодятся. Снайл согласился со мной и отбыл в Чикаго и Нью-Йорк учреждать еще десяток деньгососных организаций.
Нефть болталась где-то у нижней границы ценового диапазона, золото тоже упало с казавшихся уже недостижимыми 850 долларов к 350 и в ближайшие десять-пятнадцать лет упадет еще ниже — на сотню баксов. Все тихо, прогнозируемо, спокойно.
Вскоре должен был появиться Рони Маккой, завершивший слияние наших банков в Кливленде и желающий прикупить еще несколько подобных небольших заведений. Я хотел ему предложить Barings Bank — тот самый, бывший некогда конкурентом семейке Ротшильдов, а ныне хоть и всемирно известный, но влачащий жалкое существование. И господин Ник Лисон, который убьет этот банк через семь лет, уже приступил к работе в нем. Отдавать за 1 фунт голландской ING в 95-м году столь вкусный банк, славный едва ли не трехвековой историей, я не собирался. А Лисону найдется работа и у J. P. Morgan — там самое ему место. Пусть разоряет этот замечательный банк. От Моргана не убудет!
Никогда радость не бывает полной, и я уже привык к тому, что если все идет хорошо — готовься к удару.
Линда позвонила по интеркому перед самым обедом, когда я уже размышлял о том, какому блюду сегодня украсить мой стол, и сказала:
— Сардж, здесь какой-то господин. Итальянец. Он желает встретиться с тобой и Заком.
Я не ждал никаких итальянцев и в каждом из них подозревал тайного мафиози, поэтому мое хорошее настроение как ветром сдуло:
— Кто он, Линда?
Послышался ее вопрос, заданный посетителю, его неразборчивое бормотание и удивленные возгласы кого-то из девчонок.
— Их двое. Стэнли Гернсбек. Из ФБР. И с ним этот итальянец. Полицейский из Вероны, — ее голос дрогнул, потому что она вспомнила про наш «веронский банк» и историю с «похищением» Майцева. — Наверное, он хочет прояснить детали киднепинга, Сардж. Никколо Паццони. Так он представился.
Она-то принимала все это действо за правду. А мы доигрались…
Фамилия Гернсбек была мне смутно знакома. Не самая распространенная, но я точно ее где-то слышал.
— Пусть войдет, — разрешил я. — И Алекса позови тоже. И еще кого-нибудь со второго этажа.
