— Утилизуются,— закончил за него транкс— С нашей точки зрения, различия невелики. В основном, в плане оттягивания результата. Мы предпочитаем немедленную утилизацию, вы — постепенную. Это вызвано тем, что мы живем в улье и делали так всегда. Конечно, имеются специфические для каждой расы детали, но в целом наши традиции не сильно отличаются.— Он выпрямился так, что его голова оказалась на уровне фуди священника.— Я уверен, к нашей обоюдной пользе можно найти и многие другие сходства,— он сделал жест рукой в сторону участка коридора, относительно свободного от трупов.— Вы не хотели бы это обсудить? В ближайшем будущем у нас нет ничего, кроме времени, но уж его-то — предостаточно.
Религиозный диспут с инопланетянином? Да в придачу с напоминающим большого богомола, одного из тех, что висели под карнизами домов, когда он учился в семинарии? А почему бы и нет? Как правильно сказал Шэнвордесеп, единственной вещью, которую им требовалось убить, было время.
В самую последнюю очередь Пирье могбы предположить, что насекомовидный инопланетянин с восемью ногами и фа-сетчаты м и, как у жука, глазам и, сможет укрепить его в пошатнувшейся вере, но и мен но так и произошло. В свою очередь, он оказался способен удовлетворить невероятное любопытство транкса, рассказав ему о духовных поисках человечества. В ходе разговора выяснилось, что Шэнвордесепа не устраивает существующая организация древнего ордена, к которому он принадлежал и от которого получил свое звание. По его мнению, этот орден не шел в ногу с развитием культуры, а также не был готов к таким непредвиденным откровениям, как существование в космосе других разумных существ.
Чем дольше они говорили, тем больше отец Пирье убеждался в родственности души, наполнявшей блестящее хитиновое тело. На смену первым мыслям о возможности обратить транкса в свою веру (неважно, насколько всерьез он думал об этом) пришел свободный обмен мнениями. Они говорили о том, кто во что верит и кто во что не верит, о предопределенности и о неразрешимых вопросах, о желании понять великую мистерию жизни, опираясь лишь на практический опыт.
И так продолжалось долго. Когда патруль из троих чистильщиков наткнулся на них, они оживленно беседовали и жестикулировали.
В части Пирье встретили, как героя. Он мужественно отбивался от похвал, подчеркивая, что всего лишь сумел выжить и дождаться помощи. Но его товарищи не обращали на отговорки никакого внимания. Его представили к награде. Поскольку капелланы вообще редко носят награды, то его награда была такой же, как и у остальных пехотинцев, участников спасательного рейда — ленточка с изображением скрещенных усиков на сине-зеленом поле. Но он постеснялся носить медаль с рисунком и хранил ее в той коробочке, в которой ему ее вручили.
