И вдруг послышался тревожный прерывистый свист. Свистел наверняка Генка. Мы прислушались и задами пошли к его дому.
Нам с Серёжкой выбраться на охоту было нетрудно. Я всегда уходил из дому куда вздумается, только всякий раз говорил об этом отцу или маме. Серёжка ушёл без разрешения, чтобы не волновать родителей: они у него очень беспокойные — отпустят, а потом охают. А вот с Генкой, видать, что-то приключилось. Мать с отцом у него на лесозаготовках, а с бабкой он не ладил.
Подходя к Генкиному огороду, мы услыхали голос Леонтьевны — Генкиной бабушки:
— Сказано — полоть, и сиди… Не пущу!
Сложив своё походное снаряжение в крапиве, мы перелезли через городьбу и поползли между грядками. Сквозь густую картофельную ботву виднелась синяя Генкина рубашка. Генка сидел с поникшей головой на длинной грядке, густо поросшей сорняками, и, не глядя, выдирал пучки зелени.
Леонтьевна кормила во дворе уток и, сердито отталкивая ногой прожорливого сизогрудого селезня, всё ещё ругала Генку:
— Небось опять в кавалерию собрался? Вчера весь день пробегал и сегодня хочешь? Я вот тебе покажу кавалерию!
— И ни в какую не в кавалерию… — захныкал Генка.
Мы подползли совсем близко. Леонтьевна открыла калитку и вышла на улицу.
— Пока грядку не прополешь, с огорода ни шагу! — приказала она. — Я в магазин схожу.
Мы вышли из засады. Генка вздрогнул, увидел нас и, отвернувшись, начал молча дёргать траву.
— Всю грядку? — коротко спросил я.
Он утвердительно кивнул головой.
— Да ты бы убежал, — сказал Серёжка. — Трусишь?
Конечно, разговора о Генкином побеге и быть не могло, это не то что Серёжкина мать: узнает, поругает — и всё. Генкина бабка после такой штуки всё лето Генку со двора не выпустит.
— А давайте все трое полоть! — предложил я.
И мы тут же недолго думая принялись за дело.
К приходу Леонтьевны работа была закончена. Как только она вошла во двор, мы с Серёжкой снова спрятались в борозде. Генка преспокойно допалывал на грядке последний клочок. Увидев, что он уже кончил работу, Леонтьевна с удивлением посмотрела кругом, словно ища нечистую силу, которая ему помогла.
— У тебя как по щучьему велению! — сказала она. — Ну, коли ты такой ловкий, прополи-ка ещё одну грядку. — Леонтьевна показала на соседнюю грядку и ушла.
Этого мы никак не ожидали.
Надо было полоть вторую грядку.
Но только мы начали работу, перед нами выросла Леонтьевна. Мы с Серёжкой припустились на другой конец огорода.
Теперь, конечно, всё пропало. Генка стоял перед бабушкой, виновато опустив голову; она ему что-то говорила. Вдруг Генка подпрыгнул, поцеловал Леонтьевну, махнул нам рукой и побежал в дом. Одно мгновение — и он стоял перед нами.
