Не было никаких лунных дорожек, указывающих герою путь к обители злодея. Да и вообще никаких подсказок не было. Даже камыши и те росли редко, так что проходу не препятствовали и, соответственно, никто в них тропинку не выкашивал и не протаптывал. Хочешь — влево иди, а не хочешь — направо бреди. И сколько ни вглядывайся в глубь трясины, ничего не разглядеть. Ни по горизонтали, ни по вертикали…
Слегка перекусив, в целях безопасности я оставил Митрофана греться у костра и обдумывать детали изложенного плана, все равно от подслеповатых глаз парня толку ноль, а сам подался к болоту — производить замеры глубины.
Попутно обломал при земле ствол молодой березки, что невесть как затесалась между старых деревьев. Потом обхватил у верхушки кулаком и провел вдоль ствола, «против шерсти». Ветки так и посыпались, словно сосульки, оставив в моих руках отличный щуп…
Нет, что ни говорите, а быть великаном здорово. Если вместо того чтобы сокрушаться о потерянном, начать уже пользоваться преимуществами, полученными вместе с новым телом. То бишь мышцами.
Теперь понятно, почему именно кроманьонцы, а не гигантопитеки стали строителями цивилизации и уже частично приоткрывшегося светлого будущего.
Голым да малосильным, в сравнении с большей частью враждебного мира, им с самого начала пришлось напрягать серое вещество и шевелить извилинами, чтобы обеспечить себе и потомству кров, одежду и пищу. В чем предки вполне преуспели, в отличие от менее изворотливого неандертальца.
А гигантопитеку к чему напряги? Реальных врагов раз-два и обчелся. Кому охота связываться с такой махиной? Лежи себе да песни пой… Хоть на горе, хоть под горой. Захотел есть — поймал оленя, вытряхнул из шкуры и трескай, пока все не слопаешь. Маловато? Сбились в кучку парой особей, завалили мамонта, и усе — веселись, нищета… А вот когда мамонты закончились, пришел каюк и великанам. Такая вот историческая диалектика…
Помнишь мезозойскую культуру,
Мы с тобой сидели под скалой,
Ты мою разодранную шкуру, дорогая,
Зашивала каменной иглой.
Я сидел небритый и немытый,
Что-то там невнятно бормотал.
В этот день топор из неолита
Я на хобот мамонта сменял…
[7]Старая студенческая песенка, вопреки задумке автора, не развеселила, а вызвала приступ ностальгии. Так, что даже в горле защемило. Не, ну нафиг с воспоминаниями. Жить надо там, где находишься, а не мечтами о прошлом.
Подойдя к краю трясины максимально близко, чтоб не провалиться (в данном случае мой избыточный вес был некстати), я стал увлеченно тыкать жердью во все стороны, пытаясь нащупать твердь. Но то ли тыкал чересчур энергично, то ли искомого дна рядом не было — а успеха не достиг. Трясина, даже не думая сопротивляться, поглощала шест на всю длину. Только булькало…
