Свежий лесной воздух и в самом деле слегка изменился. Не так чтобы слишком, но явственно отдавало грибами и менее приятной для обоняния плесенью. Но плотно укатанная грунтовая дорога по-прежнему вилась сквозь чащу, и никакого просвета впереди не намечалось. Зато солнце наконец-то поднялось выше деревьев. И как только грунтовка, совершив очередной маневр, легла строго на запад, я всей спиной почувствовал приятное тепло, изгоняющее из тела ночную стылость.
Кстати, в том, что мы не стали засиживаться и двинулись в путь не дожидаясь рассвета, заслуга послушника. Я так с удовольствием пару часиков придавил бы, не отходя от костра. В силу общей усталости увеличившегося организма. Но глядя на беспокойно вертящего головою паренька, невольно и сам поддался его нервозности. Сперва начал прислушиваться к каждому шороху, а там и вовсе вздрогнул от махнувшей крыльями над нашими головами ночной птицы.
А когда прямо над нами разухался какой-то филин, стало окончательно ясно — с ночевкой ничего путного не получится. Так что собрались по-быстрому и зашагали в направлении искомого замка Людоеда…
Казалось бы, чего дергаться при такой толстокожести? Ан нет, какой-то червячок сомнения все же шевелился в душе, не давая насладиться ночным моционом.
Чтоб успокоиться, отломал от акации ветку и некоторое время безуспешно тыкал себя шипами в разные участки тела. Эффект нулевой. На коже даже царапин не оставалось. Собственно, чего-то такого и стоило ожидать. Согласно праву природы и законов физики. У слонов или бегемотов кожа тоже не потому толстая, что им так больше нравится, а чтобы не лопнула, удерживая вместе центнеры мяса и костей.
Вот и я, добрав в весе и росте, превратился в «броненосца». До носорога и тем более черепахи еще далеко, но и всякими разными ножичками или стрелами тыкать в меня дело зряшное. Ахиллес отдыхает…
И как только память вытащила из залежей школьного образования имя античного героя, предупредительный звонок прозвучал вторично. Причем настырно так… Дззззынь! А после и подсказка возникла. Поскольку Ахиллес этот не столько героическими подвигами знаменит, сколько пяткой.[5] А поскольку легенды и предания не столько для красного словца слагались, как в назидание и наставление грядущим поколениям, стало быть, надо и у себя пресловутую «пятку» искать.
Придя к такому выводу, я перво-наперво поглядел на ноги. В ботфортах неизвестного обувной промышленности размера они смотрелись уж слишком монументально, чтобы заподозрить в них слабое звено. А где же тогда?
