Девушек к реке не пускали. Ибо темная вода, чуть подсвеченная все той же вездесущей плесенью, разрисовавшей каменные стены пещер, таила в себе много сюрпризов. И далеко не все из них были безобидными.
— И камни спрячь, — сказал подходящий к нам Иллис. — А то еще потеряешь то, ради чего всех нас чуть не угробил.
— Он не теряет, он раздаривает, — сдала Керра вивьера.
— Общее имущество? — темные брови красноволосого норда взлетели вверх.
— Еще и общее?! — возмутилась я, хмуро глянув на темноволосого. — Ну ты Керр… слов нет! — и замолчала, отвернувшись. А потом, не выдержав, снова заговорила: — Так это что только что было? Очередная проверка на вшивость, что ли? А на деле ты ничего дарить мне не собирался?
— А тебя это так задевает, мышка? — нагло улыбаясь, поинтересовался меченный гад.
— Меня бесит в тебе многое, — сказала я серьезно и вновь вернулась к своему занятию. — Но ложь особенно.
— А если я не лгал? Если мне по карману выкупить красный кристалл у общины для своей аманты? — чуть наклонившись ко мне со спины, вкрадчиво полюбопытствовал он. Мужское дыхание обожгло острый кончик уха, которое неприязненно дернулось, когда я отстранилась от норда.
— Своей аманте, — выделив интонацией первое слово, раздраженно отозвалась я, — и делай такие подарки. А от меня отстань.
— Ну и дура! — неожиданно зло рявкнул мужчина и, взяв котелок, пошел к реке.
— Хм, — глядя ему в спину, хмыкнул Илис. — А ведь он, правда, мог бы выкупить кристалл, если б захотел. Только раньше никому ничего похожего не предлагал. Ты уверена, что не хочешь…
— От Керр-сая я хочу одного, — перебив красноволосого, сказала я, — чтобы он начал относиться ко мне, наконец, как к невесте своего друга, а не как к дешевой шлюхе, готовой променять доверие любимого мужчины на всякую сверкающую мишуру, — и тут же смущенно пробормотала: — Прости, Надья. Я не имела в виду…
— Да ладно, — усмехнулась та. — К тому же лично я о-о-очень дорогая шлюха. Ведь кроме меня с меченными в подземелья никто не ходит.
— Любимого? — проклятье! И почему у нордов такой хороший слух, а? — Значит, любимого, да? — язвительно переспросил Керр, помахивая пустым котлом. — Любишь жениха, Иллера? А которого из двоих?
— Сам знаешь, которого, — пробурчала я, подозревая, что этот тип если не услышит, то прочтет по губам.
— А он-то тебя любит? — неприятная ухмылочка искривила его губы.
Мне очень хотелось ответить "да", и я даже открыла рот, чтобы уверенно произнести это короткое, но веское слово. И… закрыла его снова. Потому что как-то вдруг осознала, что за пару недель нашей почти семейной жизни мой рыжий "медведь" ни разу не признался мне в любви. Она называл меня своей девочкой, Лерой, Лерочкой, милой, ненаглядной, единственной и… ни разу любимой. Сердце неприятно царапнуло, руки дрогнули, а довольный достигнутым эффектом сай, насвистывая какой-то мотивчик, зашагал дальше.
