Мечта Розы увидеть полотна великих анималистов быстро испарялась, но она продолжала задавать интересующие ее вопросы. Разумеется, безуспешно.
– Полотна анималистов? – переспросил кастелян тоном, в котором нашей художнице послышалась легкая насмешка. – В этом замке их нет. У нас только портреты княгинь-аббатис. Но зато в полном составе. А кроме них есть кведлинбургские лютеранские священники (также почти все). Один из них, по старому обычаю, проповедовал здесь, наверху. Он служил не только в городе, но и при дворе, после проповеди оставался на обед и засиживался порой допоздна. Вот на этом портрете изображен бледноватый молодой человек, умерший во цвете лет от истощения. Он был проповедником во времена шведской принцессы Жозефины Альбертины, той самой, что выкупила хрустальное зеркало. А вот это – принцесса собственной персоной.
При этом он указал на портрет средневековой дамы с большим курфюрстовским носом, завитками на лбу и в тюрбане с брошкой, чья необычайная дородность служила объяснением едва заметных выпадов кастеляна по адресу ее духовника.
Некоторые портреты многократно повторялись, из-за чего количество аббатис казалось бульшим, чем в действительности. Роза непременно хотела услышать их имена, но все это были имена мертвые, за исключением одного – графини Авроры фон Кёнигсмарк[48].
И вот теперь все с явным любопытством подошли к ее портрету, даже Сесиль. Примерно год назад она с большим увлечением прочла исторический роман, героиней коего была графиня, и теперь была так очарована портретом, что не желала ничего слышать о его недостоверности, отметая все приводимые тому доказательства.
Гордон, заметив, что его аргументы пропадают втуне, обратился за поддержкой к Розе.
– Помогите мне. Я не в состоянии убедить мадам в своей правоте.
– Вы так плохо знаете женщин? – рассмеялась Роза. – Неужели?
– Что ж, вы правы. В конце концов, кто возьмется доказывать, что верно и что недостоверно в портретах? Но два момента не нуждаются в доказательствах.
– А именно?
– Ну, во-первых, что нет ничего более мертвого, чем подобная галерея старых принцесс в нелепых тюрбанах.
– А во-вторых?
– Что в такой галерее приукрашенных женских портретов разница между «красавицей» и «дурнушкой» не играет никакой роли. Более того, галерея дурнушек была бы предпочтительней. Ах, сколько я перевидал этих Galeries de beauties[49], с их традиционным однообразием и скукой, и все они до единой приводили меня в отчаяние. Уже самая история их возникновения в большинстве случаев есть оскорбительное попрание вкуса и хорошего тона. Ведь все их меценаты, учредители, благотворители и дарители – кто они? Пожилые господа князья, всегда более или менее мифические. Не довольствуясь самой действительной действительностью, они, прошу прощения у дам, желают насладиться своими красавицами еще и
