По мере того как Брахма вещал, лицо Смерти грустнело, а когда он кончил говорить, она разревелась, как простая женщина.
— Будь ко мне милостив, о Брахма, — проговорила она. — Каково мне будет губить ни в чем не повинные существа, разлучать близких и любящих друг друга, лишать родителей взращенных и любимых ими сыновей, отнимать у детей матерей и отцов? Ведь те, кто останется жить проклянут меня и вечно будут меня жечь их слезы.
— Но уничтожение — это твое предназначение, госпожа, — сказал Брахма. — Ты для этого создана. Иди и действуй!
Смерть покорно наклонила голову и отправилась в путь, по назначению. Но Прародитель оказал ей милость. Слезы, которые она пролила, превратились в болезни, убивающие в положенный срок и дающие смертным время задуматься о смысле жизни. Поэтому на Смерти нет вины. Она госпожа справедливости, лишенная любви и ненависти, выполняющая волю Предвечного.
Бегство и возвращение Агни[39]
Я на смерть порожден моим сознаньем,
Я ранен в сердце разумом моим,
Я неразрывен с этим мирозданием,
Я создал мир со всем его страданьем,
Струя огонь, я гибну сам, как дым.
Константин Бальмонт
Узрев золу и пепел у страшных для Агни вечных вод, боги поняли, что обманул их Агни. Опустился Варуна в свою стихию и увидел пылание тел Агни, притаившегося в прозрачной, непроницаемой для влаги оболочке[40]. Агни, поняв, что его хитрость разгадана, спросил:
— Как ты нашел меня?
— По следу поленьев, служивших тебе дорогой, — ответил Варуна.
Опустились в воды и остальные боги. Их принял Яма[41], заметивший во мраке свечение тел Агни[42] в десяти местах.
— Мы искали тебя повсюду, — проговорили боги. — Почему ты от нас бежал?
— Я боялся службы перевозчика жертв, — ответил Агни, обращаясь к Варуне. — Я не захотел быть в упряжке богов. Вот тела мои скрылись во многих местах, и у меня нет больше никаких забот.
— Иди сюда! — сказали боги все вместе. — Преданный нам человек готовится к принесению жертв, а ты пребываешь во мраке. Проложи же поленья, чтобы вернуться.
— Мне было страшно, — сказал Агни, обращаясь к Варуне. — Я еще молод, и мне тяжело быть колесничим и возить жертвы для богов. Я ушел далеко от страха, я отпрянул, как бык от лука стрелка.
— Не бойся! — сказали боги. — Мы готовим для тебя жизнь, которая не знает старения, чтобы ты, прекраснорожденный, не понес вреда в упряжке. Ведь ты должен принять на себя часть наших забот.
— Я согласен, — отозвался Агни. — Но пусть мне принадлежат безраздельно начатки и конечные части всего твердого из приносимого в жертву, а из возлияний — доля, наделенная питательной силой, жар вод и суть растений и да будет долгим, о боги, мое бытие.
