— Если этот ресторан вам знаком, показывайте дорогу. Я о нём слышал, но сам здесь не бывал.
— Он помещается в подвале. Кухня — французская.
Они сняли пальто и заняли столик с краю.
— Мне, пожалуйста, поменьше, — попросила Динни. — Ну, скажем, холодного цыплёнка, салат и кофе.
— Что-нибудь со здоровьем?
— Просто привычка к умеренности.
— Ясно. У меня тоже. Вина выпьете?
— Нет, благодарю. Как вы считаете, мало есть — это хороший признак?
— Если это делается не из принципа, — да.
— Вам не нравятся вещи, которые делаются из принципа?
— Я не доверяю людям, которые их делают. Это фарисеи.
— Это чересчур огульно. Вы склонны к обобщениям?
— Я имел в виду тех, кто не ест потому, что видит в еде проявление плотских чувств. Надеюсь, вы так не считаете?
— О нет! — воскликнула Динни. — Я только не люблю чувствовать себя набитой. А чтобы это почувствовать, мне нужно съесть совсем немного. О плоти я мало что знаю, но чувства, по-моему, это хорошая вещь.
— Вероятно, единственная хорошая на свете.
— Поэтому вы и сочиняете стихи?
Дезерт усмехнулся:
— Я думаю, у вас они тоже получались бы.
— Стишки — да, стихи — нет.
— Пустыня — вот место для поэзии. Бывали вы в пустыне?
— Нет, но хотела бы.
Она сказала это и сама удивилась своим словам, вспомнив, как отрицательно отнеслась к профессору американцу и его широким бескрайним просторам. Впрочем, трудно представить себе больший контраст, чем Халлорсен и этот смуглый беспокойный молодой человек, который смотрит на неё. Ох, эти глаза! Холодок снова пробежал у неё по спине. Динни разломила булочку и сообщила:
— Вчера я обедала с Майклом и Флёр.
Губы Дезерта искривились.
— Вот как? Когда-то я сходил с ума из-за Флёр. Она — совершенство… в своём роде, правда?
— Да, — согласилась Динни и глазами добавила: «Не надо её унижать!»
— Превосходное оснащение, редкая выдержка!
— Думаю, что вы её не знаете, — заметила девушка, — А я и подавно.
Он наклонился над столом:
— Вы кажетесь мне верным человеком. Откуда это в вас?
— Слово «верность» — наш фамильный девиз. От этого так просто не отделаешься, не так ли?
— Не знаю, — отрезал он. — Я не понимаю, что такое верность. Чему? Кому? В нашем мире нет ничего незыблемого — все относительно. Верность показатель статичности мышления или просто предрассудок. В любом случае она исключает пытливость ума.
— Есть вещи, которые стоят, чтобы им хранили верность. Например, кофе или религия.
Он посмотрел на неё так странно, что Динни почти испугалась.
