В голове роились мысли о доме, Леонор. Радость понемногу отступала под натиском рассудка. Но мысли текли вяло, как густой сироп, сон наползал на глаза, веки становились неподъемными.
Анри громко зевнул, поднял с земли рубашку. Приятная ткань холодила кожу, пальцы пробежали по гладкому шелку, бегло затянули шнурки на рукавах и груди. На душе все оставался неведомый привкус, осадок. Чувство раньше не испытываемое, совершенно новое и будоражащее. Чувство, что мир перевернулся с ног на голову, а он сам пробудился от длительного сна. Будто ты только проснулся, тряхнул головой, протер глаза, но перед глазами все еще картины видения. Их не забыть, слишком уж яркие образы. Так и здесь — от колорита в глазах рябит. Необыкновенный мир мечты, или что это?
Запахи окутывали Анри пьянящими ароматами трав, вечерней росы, напитавшейся цветочным нектаром. От запаха во рту становилось сладко, еще больше клонило в сон.
За облаками прячется полная, круглая как тарелка луна, свет струится серебристый призрачный. Не зря прозывают месяц светилом вурдалаков, привидений, призраков да темных альвов. Как смотришь на ее бледный лик, аж мороз бежит по спине.
Пальмы выглядит неестевственно, пугающе. Листья папоротников заострились точно лезвия, с одной стороны блестят первородным серебром, а другой — абсолютная чернота, таинственная, загадочная принадлежащая тому, другому миру, точно как и обратная сторона луны. Захотелось поскорее зайти в дом. А еще лучше развести костер, посидеть у огня, согреться, разогнать таинственный морок. И хоть маркиз не из пугливых, а у огня как-то спокойней.
Анри и не заметил, как опустился на бамбуковую циновку, руки разбросал в стороны, провалился в сон. Могучая грудь вздымалась мерно, наружу прорывался звериный храп, от которого едва не рассыпалась ветхая хижина. Бамбуковые прутья испугано вздрагивали при каждом вдохе. Сны новое жилище навеяло приятные, Анри всю ночь летал на диковинном звере. Такие видел на китайских гравюрах: Длинный змей, с головой как у лошади, когтистыми львиными лапами, гибкое тело покрыто как у рыбы чешуей, в глазах — ревет дикое пламя.
Не смотря на свирепый вид, зверь вел себя мирно, угодливо катал маркиза на теплой блестящей как стальной панцирь спине. Поначалу Анри боялся, что свалится со скользкого змея, намертво вцепился пальцами в густую гриву. Но страшился понапрасну, ноги точно приклеились к чешуе зверя, прилипли как магниты. Тогда Анри расслабился, стал с интересом рассматривать крохотные домики внизу, желтые и зеленые квадраты полей, синие полосы рек.
