— Ты мертв, Анри, смирись. Ты мертв. Зачем мертвому карта? Отдай, отдай ее.
Хриплый голос, казался знакомым до дрожи. Первые же интонации разозлили Анри не на шутку, тут борешься за каждую секунду жизни, терпишь адскую боль, ни черта не понимаешь, а какой-то наглый голосок выдает это циничное "Ты мертв, Анри, смирись", будто не маркиз лежит на смертном одре, а осел какой-то.
— Пошел к черту, — злобно процедил Анри, — сам сдохни, тварь.
Маркиз, сообразил быстро: Пока Леонор нет, можно бежать. Ползти — поправил себя Анри, — попытаюсь уползти подальше.
Тело лежало недвижимо, как медная статуя, тяжеленная, не поднять, даже шея не поворачивается, лишь глаза живо-живо бегают по сторонам. Руки не сгибались, точно бревна лежали вдоль тела. Анри напрягал волю, лоб покрылся крупными бисеринами пота, лицо исказила гримаса боли.
— Да шевелись же! — выкрикнул в сердцах маркиз, — ну же!
Лицо Анри напоминало раскаленную сталь, на лбу и висках червяками набухли вены, зубы скрежетали от напряжения, на скулах вздулись желваки. Тело бедолаги тряслось, как в лихорадке, рана на груди треснула, распахнула алый рот, кровь ручьем хлынула на могучую грудь. И хотя страх все сильнее въедался в сердце, Анри не обратил внимания, из последних сил напрягал волю.
Ладони Анри судорожно сжались, вцепились намертво в края кровати, побелели косточки на кулаках, древесина под пальцами жалобно затрещала. Острые щепки впивались в кожу, но он лишь ухмылялся: Главное тело слушается, а занозы — ерунда! Нога медленно соскользнула с кровати, гулко ударила по сосновому полу. Колено предательски хрустнуло, Анри выругался, но занятия не бросил, стал осторожно стягивать с постели вторую ногу.
Тело мешком шлепнулось на пол, боль нахлынула новой волной, беспомощный Анри лежал как рыба, выброшенная на берег, жадно хватал ртом воздух. Кровь быстро окрасила свежие доски, алое пятно стремительно расползалось по полу. Маркиз понимал, что долго не протянет, сил всего капля осталась, и рана вновь открылась. О побеге не могло быть и речи, обессиленный он вряд ли мог доползти даже до порога.
Затуманенным взором Анри пробежался по комнате: картина перед глазами смазанная, точно акварелью по мокрой бумаге, очертания предметов расплываются. Но колоду на столе маркиз все же увидел. Толстая аккуратная стопочка карт, на самом краюшке столешницы.
Повинуясь интуитивному порыву Анри потянулся к столу. Рука словно мертвая, налитая свинцом, каждое движение кажется чудом. Дрожащие пальцы соприкоснулись с гладкой лакированной бумагой, и руку пронзила незримая молния. Ладонь судорожно сжалась, карта, лежащая сверху, оказалась у маркиза в руке. Анри поднес карту к лицу, поморщился: В черепе все громче перешептываются голоса. Боль загоралась в затылке, пламя переползало на левую сторону головы, а затем охватывало все тело.
