— Это не играет никакой роли.
— Это не ответ, — проворчала Мэгги, покачивая головой, так что серебряные колечки в ее ушах зазвенели. — Вы как горошины в стручке, всегда должны быть вместе.
Тина улыбнулась.
— Я снова тебя спрашиваю: ты любишь Брайана?
— Да.
— Вот и славно. Тогда все решено.
Тина фыркнула.
— Мэгги, одной любви тут недостаточно. По крайней мере для Брайана.
— Чепуха! — Женщина взмахнула рукой с наманикюренными ногтями, отметая любые возражения с ее стороны. — Любовь это все, Тина. Только она одна имеет значение.
Мэгги вздохнула, отпила из чашки и покачала головой.
— Тина, голова у ирландца порой бывает твердой, как кирпич. Иногда, чтобы сделать в этом кирпиче хоть маленькую выбоину, требуется тяжелая дубина.
Тина звонко рассмеялась.
— Вы хотите, чтобы я его побила?
— Нет, я и сама могу это сделать. И сделаю, если ты попросишь, уж будь уверена.
Мэгги ожидала от нее ответа с такой надеждой, что Тине было трудно разочаровывать ее, но она все равно сказала «нет».
— Ну как хочешь, дело твое. Ты только реши для себя, нужен ли он тебе настолько, что ты готова пробиться сквозь его дубовую башку. — Мэгги снова откинулась назад. — И если да, то не сдавайся.
— А если сдамся?
— Тогда, Тиночка, каждый из вас обречен влачить долгое, безрадостное существование в одиночестве, в то время как все могло бы сложиться куда удачнее.
Брайан прошел по тенистой подъездной дорожке и остановился у ворот, ведущих на задний двор. Тишину нарушали повизгивания и звуки скребущихся тонких коготков: две его крохотные поклонницы пытались прорваться к нему за ворота.
Брайан насупился. Он не мог решить, что хуже: ненависть этих собак или их нынешнее подобострастное поклонение. Покачивая головой, он открыл ворота и вошел во двор.
— Ну ладно, ладно, я здесь. — Он нагнулся, и песики тут же облизали его с головы до ног.
Пока он гладил подрагивавшие крохотные тельца, открылась дверь черного хода, и сумрак прорезал луч электрического света.
В дверях стояла Тина. Вид у нее был вовсе не гостеприимный. Что ж, немудрено. Уже несколько дней в их отношениях царил холод. А Брайану так хотелось, чтобы все было по-другому.
Каждую ночь: его преследовали мучительные воспоминания об их недавней близости. Он с необыкновенной ясностью вспоминал каждое прикосновение, каждое произнесенное шепотом слово, каждую ласку, И во время этих бессонных ночей в который раз задавался вопросом: сможет ли он когда-нибудь избавиться от этих воспоминаний. Настанет ли ночь, когда он сможет забыться спокойным сном, в котором нет Тины.
