— А что, в юрту к Алвану она пришла тоже голой? — язвительно поинтересовался шевалье Хармс.
— Нет, одетой. Но даже я, эрдэгэ, не имею права игнорировать традиции ерзидов. А они, ваша милость, требуют сначала показать дар вождя вождей всем, кто хочет на него посмотреть, а потом воспользоваться им по назначению…
— То есть, ты…
— Да, ваша милость… — пряча ехидную улыбку, кивнул Подкова. — Если я не возьму ее сегодня же ночью, то Алван-берз сочтет это оскорблением и закатает в ковер меня!
— Тяжелая у тебя служба, я посмотрю… — фыркнул сотник. Потом вспомнил о полученном приказе и посерьезнел: — Значит, так: планы его величества Коэлина Рендарра поменялись. Поэтому тебе приказано в кратчайшие сроки заставить ерзидов вернуться в свои стойбища. И не просто вернуться: ты должен ликвидировать Алван-берза, затем стравить между собой ерзидские рода и сделать все, чтобы к следующей весне Степь заполыхала…
— То есть, я должен ее поджечь? — пошутил Гогнар.
— Устроить междоусобицу, придурок! — взбеленился шевалье Хармс, затем вспомнил, что ерзидское стойбище сравнительно недалеко и заставил себя понизить голос: — Задача понятна или объяснить подробнее?
Задача была понятна. Более чем. Поэтому Подкова пожал плечами и криво усмехнулся:
— Куда уж понятнее… Сделаю…
— Вот и замечательно… Тогда увидимся эдак через неделю…
— Не спешите, ваша милость! — воскликнул Гогнар, увидев, что сотник разворачивает коня и собирается уезжать. — А что там с моим вознаграждением?
По губам шевалье Хармса скользнула злая улыбка:
— Об этом мы с тобой поговорим в Свейрене…
— Вы со мной?! — нахмурился Подкова. — А какое ВЫ имеете отношение к деньгам, обещанным мне королем Иарусом?!
— Самое прямое: я — твой непосредственный начальник. Поэтому Я решаю, как и кого награждать…
— Да, но…
— Если ты думаешь, что я прощу тебе сегодняшнее оскорбление, то очень сильно ошибаешься!
— Какое оскорбление, ваша милость, я спаса-…
— Я тоже спасу твою жизнь! — осклабился сотник. — Удара, эдак, после пятидесятого… Если, конечно, решу, что твои мольбы о прощении звучат достаточно искреннее и… громко…
…Спешившись около своей юрты и бросив поводья подскочившему воину, Гогнар сказал телохранителям, что его желательно не беспокоить, отодвинул в сторону шкуру, закрывающую вход, и, перешагнув через порог, в сердцах швырнул на ложе сорванные с себя пояс и ножны с мечом.
Под шкурами ойкнуло, затем их краешек пополз вниз и открыл взглядам Подковы испуганное личико леди Шании:
