– Господа, – наставлял их Коркес, – не забывайте, что мы находимся на оккупированной территории и правовых аргументов для вашего дела сейчас нет. К тому же вам хорошо известно, что для русских железная дорога сейчас – предмет самого особого внимания, от состояния которой зависит снабжение фронта.
– А нельзя ли наше дело уладить в приватном порядке? – неуверенно спросил один из служащих.
– Исключено, – категорически отрезал адвокат, – по этой части у губернатора твердая позиция, и никто не рискнет действовать вразрез с ней. Господа, я настоятельно советую вам смириться с обстоятельствами и съехать куда-нибудь на некоторое время, – с сочувствующим тоном продолжал Коркес. – Поверьте мне, подобное случается почти каждый день и, к сожалению, не имеет юридического разрешения. Как ни парадоксально, мы должны быть довольны тем, что русские считают Галицию своей новой губернией, ведь это не позволяет им проводить тотальную реквизицию имущества у собственного населения. Впрочем, – смялся он, – они используют другие возможности.
На днях, например, военные ограбили в соседнем с нами пятом доме госпожу Шейнблюм. Представляете, люди в военной форме повалили пожилую женщину на пол и стали душить, пока она не отдала ключи от кассы с ценностями. И что вы думаете? Дворник, впустивший грабителей в дом, и другие свидетели из жильцов были так напуганы, что показали, что не видели никаких солдат, и дело за необнаружением виновных было закрыто.
Последние доводы подействовали, и железнодорожники, тяжело вздыхая, покинули контору.
Приезд Лангерта весьма удивил Коркеса. Поездка из Варшавы во Львов в нынешних условиях представлялась ему чуть ли не подвигом.
Но капитан без тени смущения пояснил, что война не изменила отношения людей к деньгам и они по-прежнему остаются самым надежным средством получать пропуска и свидетельства о непригодности к военной службе.
– Да-да, – понимающе кивал адвокат, которому жизненный подход молодого человека весьма импонировал. – Ну что ж, давайте посмотрим, что мы имеем с вашим делом, – засуетился он, доставая из шкафчика папку с надписью Testament Augusty Matachowskiej[50]. – Как я вам уже писал, ваша тетушка завещала сумму в тридцать тысяч крон на публичные цели: пять тысяч на польские школы и так далее. Она не оставила каких-либо пожеланий в отношении оставшихся в банке десяти тысяч крон и своего дома. Вы, конечно, понимаете, что с оформлением ваших прав следует повременить. Кто знает, может, уже в ближайшее время все станет на свои места. – Какие места, Коркес не уточнил, лишь, нагнувшись, многозначительно прошептал: – Ходят слухи, что в сторону Перемышльской крепости уже двигаются немецкие части. Я думаю, поэтому русские начали вокруг Львова эти масштабные саперные работы.
