– А что он там делает?
– Отдыхает. Уже долго.
– Не понимаю, как он там оказался, – с подозрением в голосе сказала Амелия.
– Должно быть, перескочил через клумбу, озорник. И как только посмел!
– Тогда он вернется тем же способом.
– Да, но как же гиментифиллумы тетушки Этель? Умоляю, не поступайте опрометчиво, пощадите их.
Амелия проявила великодушие: она вывела шар на переднюю сторону клумбы и оттуда совершила удар. Ее шар столкнулся с красным.
– Очарование крокета, – обронил я, – в его неопределенности. То же касается и крикета, если верить специальным корреспондентам «Мейл».
– Сейчас проверим, – проронила Амелия.
– Не будьте так кровожадны.
– Куда бы вы хотели отправить красный?
– Через восьмые воротца, – быстро ответил я. – Отсюда далековато, но у вас получится. Стоит попробовать.
– Нет, я приготовила для него нечто лучшее.
– На самом деле красный хочет стать моряком, но, как вы сказали, он слишком юн, чтобы решать за себя.
– Как насчет вон того угла площадки? – задумчиво спросила она.
– Нет, только не тот угол! – взмолился я. – Я выражаю волю бессловесных.
– Но другой угол намного дальше.
– Да, другой угол намного дальше. Бедняжка, он остался без матери. Пожалейте несчастного приемыша.
Рассмеявшись, Амелия пощадила его. Она прошла пять ворот, и тут ее желтый застрял в створке.
– Так и было задумано? – поддел я.
– Теоретически – да.
– Унция практики стоит фунта теории, – поучительным тоном заявил я. – Осторожнее.
– Ваша очередь. Но удар будет нарушением.
– Не нарушением, а шагом к победе, – поправил я.
Я схватил молоток покрепче и ударил изо всех сил. В правилах ничего не сказано по этому поводу. Черный с желтым со свистом улетели в кусты гардении. Воротца спланировали через ограду в соседский сад. Роскошный удар. Если бы мне позволили продолжить, я бы завершил игру в три замаха…
– Не могу утверждать наверняка, – сказал я, – но по-моему, настало время выпить по чашечке чая.
Глава XVIII
Мое загородное поместье
По воскресеньям, устав после недели праведных трудов, я удаляюсь к себе в загородное поместье. На прошлой неделе Амелия отправилась со мной, и полдня мы провели на берегу озера. Сначала она даже не подозревала, что это моя собственность. Нет, глупышка решила, что это парк Сент-Джеймс!
Мы перебывали во всех парках, но остаемся верны Сент-Джеймсу. Как вам вскоре станет ясно, я считаю его своим. Каждый парк хорош по-своему, и каждый находит своих ценителей. Баттерси-парк славен рекой, Риджентс – цветниками; дети любят Кенсингтонские сады, а взрослые предпочитают Гайд-парк; Финсбери-парк посещают немногие, но о вкусах не спорят, а парк Виктории – только те, кто знает, как туда добраться; Грин-парк хорош близостью к Пиккадилли. Но парк Сент-Джеймс мне дорог тем, что он наш.
