Закат над глубокой, глубокой рекой,
Багровый, как золото,
Красновато-коричневое мерцание
Покоится на каждом дереве;
Но в сердце индейской жены печаль,
Она гребёт, сидя в своём лёгком каноэ,
И юный смех её мальчика поднимается ввысь,
Когда над ними пролетают дикие птицы.
Вечером после стычки с индейцами Марта Феллоус осталась в отцовской хижине наедине со своим возлюбленным. Оба были бледнее обычного, оба слишком волновались о безопасности своей деревушки, чтобы думать о личном счастье или спокойном разговоре. Старик стоял на часах на краю расчистки; когда двое влюблённых сидели в тишине, взявшись за руки и задумчиво глядя друг на друга, на посту старика послышался резкий ружейный выстрел. Оба вскочили на ноги, и Марта с визгом вцепилась в своего возлюбленного. Джонс силой заставил её сесть на диван и, схватив ружьё, подскочил к двери. Послышался топот шагов, к которым примешивался голос старого Феллоуса и более нежный, приглушённый голос какой-то женщины, а также всхлипывания ребёнка. Джонс стоял, удивляясь этим звукам, и тут в проходе показалась примечательная группка. Это был Феллоус, который и поддерживал, и волок бледную, перепуганную индейскую девушку. Свет мерцал на её одеждах и заставлял сиять чёрные глаза ребёнка, который примостился на её спине. Ребёнок вцепился в шею матери, замолкнув от ужаса и усталости.
– Шагай, шагай, дикобразик! Ну же, ты, меднокожая маленькая скво! Мы не станем убивать ни тебя, ни твоего малютку, не трясись ты так. Шагай! Вот Марта Феллоус. Скажи, что тебе от неё надо, если тебе хватит твоего треклятого чудно'го английского.
С этими словами грубый, но добродушный старик вошёл в хижину, выталкивая вперёд несчастную Малеску с ребёнком.
– Марта, ради всего святого, чего ты так побледнела? Не бойся этого зверька. Она не вреднее ужа. Давай, выясни, чего ей от тебя надо. Она умеет забавно болтать, но я её напугал до потери чувств, и она только таращится на меня, как подстреленный олень.
Когда индианка услышала имя изумлённой девушки, в чьём присутствии она оказалась, она вырвалась из рук охотника и робко подошла к дивану.
– Белый человек оставил девушке бумаги… Малеске нужны только бумаги, – попросила она, сложив руки в молитвенном жесте.
