— Отлично, отлично. Элиза, зажги свечи. Мы должны как можно лучше осветить комнату. Ты послала за повитухой? — Я кивнула. — Мы должны приготовить все необходимое.
Вскоре прибежала группа служанок, принявшихся исполнять распоряжения леди Уинтермейл. Вытирая потные от волнения ладони, я отступила в сторону, но тут же услышала, что королева Ленор меня зовет.
— Да, миледи?
— Позови Миллисент. Она обещала мне... — она поморщилась, пережидая схватку, — она обещала мне что-то для облегчения боли.
Леди Уинтермейл закатила глаза, но ничего не сказала. Я бросилась бежать в Северную башню, в своем беспокойстве за королеву превозмогая страх перед этими темными гулкими коридорами. Миллисент открыла дверь, когда я принялась колотить по ней уже в третий раз. Ее волосы были скрыты под ночным чепцом, а под глазами набрякли мешки усталости, и она впервые показалась мне старухой. Впрочем, опровергнув это первое впечатление, она быстро собралась, едва я объявила о своем задании. Она выскочила из комнаты и остановилась у соседней двери. Не успела она резко постучать, как дверь со скрипом приотворилась, как будто Флора ожидала этого стука в полной готовности приступить к действиям.
Долгие месяцы я думала о Флоре, жалела ее, даже боялась. Мое воображение, рисовавшее невероятные картины безумия, заставило меня забыть о том, что речь идет о реальной женщине, тетке короля, представительнице королевской семьи, славящейся своей удивительной красотой. И Флора в свое время наверняка затмевала всех своих родственниц. У нее были тот же решительный нос и подбородок, что и у Миллисент, но ее большие серо-зеленые глаза смотрели на меня мягко, почти грустно. Ее губы изгибались таким образом, что казалось, она улыбается, а на щеках светился нежный румянец. Это ангельское лицо обрамляли локоны белых волос, таких тонких, что они напоминали шелковую паутину. Основная масса ее волос была по-девичьи подвязана лентой. Ей, вероятно, было около шестидесяти, но в своей девственной белой сорочке, озаренная светом единственной свечи, она казалась женщиной без возраста.
— У королевы начались роды, — коротко сообщила ей Миллисент. — У тебя есть нужные травы?
Флора скрылась в темноте своей комнаты. Насколько я могла судить, она была такой же просторной и такой же роскошной, как и спальня Миллисент. Я растерянно смотрела на свисающие со спинки ее кровати предметы. Всмотревшись в эти неясные очертания, я разглядела зубчатые контуры веток и листьев. Мне показалось странным, что благородная леди сушит травы, как обычный аптекарь. Возможно, это служило доказательством помутнения ее рассудка?
