— Как это произошло? — спросила я.
Петра покачала головой, отмахиваясь от моего вопроса и дальнейшей беседы о Миллисент.
— Я уже сказала больше, чем следует.
Она отвернулась от меня и легла. Ее волосы мерцающей паутиной рассыпались по подушке. Вокруг в своих кроватях ворочались другие девушки. Их тяжелое дыхание напомнило мне о том, что мы одни и что я должна тщательно взвешивать каждое свое слово.
— Петра? — прошептала я.
— Хм-м-м?
— Возможно, для королевы еще не все потеряно. Я буду за нее молиться.
Я не ожидала ответа, но через несколько секунд тишину снова Нарушил шепот Петры.
— Мой отец говорит, что это семейное проклятие. Снова и снова судьба королевства зависит от жизни единственного мальчика. Отец короля был единственным оставшимся в живых сыном своих родителей, так же, как и его отец до него. Король и принц Бауэн и первыми за много поколений братьями, которым удалось дошить до взрослого возраста. Все думали, что благодаря им нас ждет Новая эра процветания. Но оба до сих пор бездетны.
Я выросла в большой семье и привыкла к крику, болтовне и детскому плачу. Возможно, именно из-за отсутствия этих звуков огромные и молчаливые коридоры замка казались мне такими зловещими?
— Если у короля так и не родятся дети, наследником престола Станет принц Бауэн? — спросила я.
— Наверное, да.
— Бедная королева Ленор. Теперь я понимаю, почему она так грустна.
Чего я тогда не знала, так это того, что страдания королевы были гораздо более мучительными, чем можно было предположить. В своем юном возрасте я не понимала, как сияющая красавица невеста из рассказа Петры превратилась в ту замкнутую женщину, которую я видела перед камином. И я даже не догадывалась, на что способно толкнуть отчаявшуюся женщину страстное желание родить ребенка.
* * *
На следующее утро я осторожно вошла в покои королевы, как только первые лучи солнца осветили ее окна. Сама королева виднелась всего лишь как небольшое возвышение посреди кровати, почти полностью скрытое расшитым покрывалом. Я на цыпочках обошла ее личную служанку, Ислу, похрапывающую на соломенном тюфяке, на полу, и начала выметать из камина вчерашний пепел. Стараясь не шуметь, я положила в камин свежие поленья и развела огонь. Когда пламя разгорелось, я вышла в коридор и вернулась с ведром воды, чтобы наполнить элегантный фарфоровый таз, стоявший на длинном столе у окна. Пока вода лилась в таз, мой взгляд упал на клочок пергамента на столе. Я лениво читала и перечитывала слова, написанные аккуратным и изящным почерком.
