Подземная жизнь с каждым днем казалась понятней, оставаясь при этом ужасной. Серж все так же испытывал кошмар пробуждений, когда включалась сирена атомной тревоги, и клетки мозга выгорали, оставляя в голове фиолетовую пустоту. Он начинал привыкать к зловонию, к стадному поведению людей, которые у всех на виду удовлетворяли свои животные надобности. Он больше не откидывал миску с объедками, выуживая кусочки мяса, хлеб и картошку.
Однажды в месиве овощей, остатков мяса и рыбы, среди опивков вина и сока ему попалась изумрудная, в золотой оправе сережка, которую уронила в тарелку во время оргии пьяная женщина.
Китаец Сен избивал плеткой шагавших в колонне не за проступки, а выборочно, по своему усмотрению, поддерживая этими избиениями повиновение рабов.
Серж успел узнать, на какие работы выгоняют их после сна и какие производства расположены в отсеках за железными решетками.
Белорус Андрей принимал из жестяной трубы ворохи брюк, пиджаков, женских юбок и платьев, которые поступали из крематориев, где мертвецов, перед тем как сжечь, раздевали и одежду отправляли на рынок для продажи. Многие пиджаки, кофты и рубахи были разрезаны на спине, ибо только так было возможно одеть окаменелые тела покойников, перед тем как положить их в гроб. Андрей на швейной машинке сшивал разрез, накладывая искусный шов. Таджики помощники разглаживали рубец, делая его почти незаметным, и реставрированная одежда хорошо расходилась на рынке.
Раджаб вместе с подручными работал скорняком. Из жестяной, вмурованной в потолок трубы на стол сваливались груды мертвых собак и кошек, которых отлавливали по дворам живодеры. Раджаб свежевал тушки животных, сдирал с них шкуры и передавал скорнякам, которые вымачивали шкурки в дубильных растворах. Потом из них шили меховые шапки и воротники, служившие на рынке ходовым товаром. Ободранные тушки тоже направлялись в дело. С них срезали мясо, и оно шло на шаурму или купаты. Скелеты отправляли на заводы по сжиганию мусора, частички пепла оседали на московские дворы, где не переводились бездомные собаки и кошки.
Еще один отсек был приспособлен для рекультивации испорченных пищевых продуктов. Лежалое мясо с душком, заплесневелые куры, начинавшая гнить рыба вымачивались, устранялся неприятный запах тления, продукту возвращался первозданный вид свежести. Его покрывали целлофаном, приклеивали нарядную этикетку, и фирменные, янтарно-золотистые куры, нежно-алая семга, сочная говяжья вырезка не залеживались на прилавках.
