Боль | страница 46
— Слушаю вас, товарищ генерал! — отрапортовал военрук, надеясь шуткой поднять у ребят растраченную за долгий день веселость. И ребята, которые были поближе, действительно, рассмеялись.
— Чего заржали? — возмутился паренек. — Мне, знамо дело, до генерала далеко. Зато папка, пишет, — в сержантах! Так-то! Что ли ты лейтенант? — спросил он снова, и военрук улыбнулся, уловив в выговоре мальчишки председательскую манеру спрашивать.
— Я же доложил…
— Тогда принимай! Дяденька Дементий сам все дворы обошел. «Вези, — говорит, — Захарка! Туго у лейтенанта с провизией!»
Паренек подошел к телеге, сбросил на землю увесистый куль из рогожи. По тому, как тот смачно припечатался к земле, у военрука сладко екнуло сердце: картошка! Потом из-под вороха соломы достал корзину с яйцами. Потом — флягу.
— А это молоко будет! Советую отведать сразу, пока парное. К утру сквасится. Можно, конечно, мокрыми тряпками обложить да на ветерок. А еще лучше лягушку бросить. Тогда ему совсем ничего не станется. Дак где ее теперича поймаешь, лягушку-то?
Захарка продолжал говорить, жестикулируя, но его не слушали. Смотрели то на симпатично поблескивающую в пламени костра флягу, то на белые-пребелые, как береста молодых берез, яйца, то на такой многообещающий куль. Смотрели и думали… Думали, наверное, не об этом, будто с неба свалившемся достатке, а о дяденьке Дементий, строгом председателе, который днем стегал двоих на картофельном поле лозиной, а вечером — вот, пожалуйста…
— …с молоком у нас туго, — говорил Захарка, — сдаем все для госпиталя. Дяденька Дементий сказал, что через денек еще чуток выкроит… Я покуда у вас побуду… Подмогнем вам маленько. Я дак думаю, успею перевезти возиков… пять…
Шарахнулся в оглоблях задремавший было бык.
— Пять! Пять! Знай наших! — заорали ребята. — Даешь пятерку — и никаких гвоздей!
— Слушай, Захарка, а я тебя знаю! — протиснувшись поближе, сообщил Венка. — Ты на мельницу зерно привозил?
— А то-о! — обрадовался Захарка. — Я тогда на Орлике работал. Его в армию взяли, а меня вот — к быку… А чего заржали-то опять как ненормальные?
— Да так… Ты не обижайся. Потом сам поймешь.
Темнота и спешка сделали-таки свое дело: тяжелое комлевое полено выскользнуло из рук и будто молотом обрушилось Венке на ногу. Венка крутанулся волчком, но виду не подал: чего уж там — не впервой ходить с синяком. Однако на рассвете после бессонной ночи, когда глянул на ногу, испугался: большой палец безобразно распух и в сплошном кровоподтеке был лиловым. «Этого еще не хватало!» — подумал он об осложнениях, которые возникнут в бригаде, когда в ней станет на работника меньше.
