К берегу, лавируя между лодками и фелюгами, подошел небольшой буксир, на мачте которого развевался трехцветный сирийский флаг. Он дал несколько коротких гудков и запыхтел, будто от усталости.
— А ну, ребята, поживее поворачивайтесь! — крикнул капитан буксира. — Бросайте свой канат и привязывайте наш! Теперь будем тянуть!
Загорелый детина в синих ситцевых шароварах и засаленной кепке несколько раз махнул над головой скрученным канатом и метнул его на берег. Развернувшись в воздухе, канат упал на мокрый песок. Матросы сразу подхватили его и подали конец своему товарищу, стоявшему на носу судна. Тот ловко набросил его на тумбу, затянув петлей.
Таруси подошел, когда моряки, закончив эту операцию, снова облепили со всех сторон судно, приготовившись спускать его на воду. Капитан, увидев Таруси, помахал ему рукой.
— Добро пожаловать, Абу Зухди! Ты вовремя пришел. Пожелай нам удачи.
— Да благословит вас аллах и пусть хранит всегда ваше судно! — прочувственно, дрогнувшим от волнения голосом произнес Таруси.
— Что это вы, ребята, приуныли? — обратился он к морякам. — Поглядите, сколько людей собралось, а вас что-то не слышно. А ну-ка, возьмемся все вместе! Да дружнее, веселее!
Многие из зевак, стоявших поодаль на берегу, следуя примеру Таруси, тоже присоединились к морякам и стали толкать судно, не совсем стройно скандируя:
— А ну, давай — раз, два! Еще давай — раз, два!
Таруси снял пиджак и бросил его на песок.
— Что-то вы тихо кричите! Вас совсем не слышно.
— Раз, два — взяли! Еще — взяли!
— Нет, нет, — не успокаивался Таруси, — все равно не слышно. Еще громче, еще дружнее!
И, подняв руку вверх, Таруси с задором, как заправский запевала, звонким голосом, по слогам выкрикнул новую запевку:
— Э-то су-дно — на-ше су-дно!
Моряки дружно подхватили:
— Э-то су-дно — на-ше су-дно!
Голоса сразу окрепли, вспотевшие лица моряков оживились, будто у всех прибавилось сил.
— Э-то су-дно! — еще на полтона выше взял Таруси.
И словно эхо, тут же вслед за ним вторили моряки:
— Э-то су-дно!
— Тол-кнем дру-жно!
— Тол-кнем дру-жно!
— Плыть не тру-дно!
— Плыть не тру-дно!
— Ру-лить ну-жно!
— Ру-лить ну-жно!
— Нам на мо-ре!..
— Нам на мо-ре!..
— Не-ту го-ря!..
— Не-ту го-ря!..
— Бу-дет ско-ро!..
— Бу-дет ско-ро!..
— Су-дно в мо-ре!..
— Су-дно в мо-ре!..
И судно, как огромные санки с горы, сначала медленно, потом все легче и быстрее стало скользить по смазанным доскам, все приближаясь и приближаясь к морю, к своей заветной стихии, для которой оно родилось и с которой оно навсегда теперь связывало свою судьбу. Буксир натруженно взревел и, прибавив обороты, затанцевал на месте, будто начал бурить морское дно. Задрожал и запел, как струна, туго натянутый канат, соединявший буксир с судном на берегу. Металлический барабан на пригорке, словно разжалобившись, лениво, со скрипом повернулся, ослабив немного цепь и позволив судну снова продвинуться еще вперед поближе к морю.
