— Да просто так поинтересовался. А что, нельзя разве спросить?
— Почему же нельзя. Спрашивай, только пояснее. Нечего ходить вокруг да около.
— Мы хотели у тебя вот что узнать: Абу Хамид заходит к тебе, бывает у тебя вечерами?
— Как понимать ваш вопрос — как официальный или неофициальный?
— Неофициальный.
— Тогда я не буду на него отвечать.
— А если официально?
— Тоже не буду отвечать. Хоть в тюрьму сажайте.
Полицейские смешались — не ожидали такого ответа. Таруси поставил их в тупик.
— Думаем, до тюрьмы не дойдет, Таруси. Ты должен ответить на наш вопрос: придет он сегодня в кофейню или нет?
— Не знаю.
— Ну и на том спасибо.
— Всего доброго!
Полицейские ушли явно неудовлетворенные. Они хорошо знали Таруси. Если он сказал нет, то от него ничего уже не добьешься. Разве только осложнишь еще больше отношения с ним. Поэтому-то они и предпочли лучше удалиться. Когда у них и появлялось какое-нибудь дело, связанное с кофейней Таруси, то они действовали всегда исподволь, стараясь создать впечатление, что заходят просто так, как хорошие знакомые Таруси. Но он обычно не клевал и на эту удочку. «Если змея ластится к ногам, — говорил он, — это не значит еще, что ее можно совать себе за пазуху».
Что касается Абу Мухаммеда, то он глух и нем. Он твердо следовал совету, который дал ему однажды Халиль Арьян: «Когда тебя спрашивают о чем-нибудь, держись всегда крепче за букву «н», на все вопросы отвечай: «Нет, не знаю». Он так и делал. О чем бы его ни спрашивали, ответ был один: «Не я тут хозяин, а Таруси. Спрашивай у него».
Проводив полицейских взглядом, Таруси подошел к Абу Мухаммеду:
— Беги к Абу Хамиду и скажи: мол, там узнали. Он догадается, поймет, в чем дело. А если полицейские будут еще приходить в мое отсутствие, на их вопросы ничего не отвечай. Здесь кофейня, а не полицейский участок! А к ним на службу я не нанимался.
Таруси сел около стойки и закурил сигарету. «Да, Абу Хамиду теперь не придется слушать радио в кофейне, — подумал Таруси. — Но какая сволочь все-таки донесла?»
Таруси вышел из кофейни, постоял немного у обрыва и снова вернулся. Он мучительно раздумывал: кто же донес на него в полицию. «А может быть, это работа Абу Рашида?» — мелькнула вдруг у него скорее робкая догадка, чем уверенная мысль.
Таруси почти забыл уже драку с Салихом Барру. Он надеялся, что и Абу Рашид поставил на всем этом точку. Таруси в свою очередь старается сейчас как можно меньше вмешиваться в дела порта. Вроде бы на этом его конфликт с Абу Рашидом мог быть и исчерпан. А оказывается, назревает новый. Абу Рашид, выходит, оружие не сложил. Хочет опять дать бой. Что ж, не в обыкновении Таруси уклоняться от боя. Жизнь научила его не отступать перед трудностями, не обходить их, не лавировать, а смело идти в атаку, бороться из последних сил, до конца, до полной победы.
