Зараза мгновенно вник в ситуацию, решительно выпростал ребенка из свитера и потащил в ближайший подвал, объяснив на ходу:
— Лучше на грязном матрасе, чем на чистой пыли.
Чех ушел за ним — все равно делать нечего, да и ответственность некоторую ощущал, а Мотыль остался и в сжатой форме рассказал историю находки. Все сильно удивились.
— Пигмея свитер-то, — неожиданно сказал кто-то из сталкеров.
— По запаху, что ли, определил? — хмыкнул Волк.
— Зачем по запаху…. Вон, на подоле метка хлоркой сделана. Так и написано — Вл. Сечин. То есть, Пигмей. Вова. Я его еще на Большой Земле знал. И здесь за хабаром не раз ходили вместе.
— И где он сейчас?
— Снорк его знает, — пожал плечами сталкер, — он с полгода как в одного начал путешествовать. А потом вообще ушел в Припять и исчез. Долговцы как-то видели его в районе Янова, но толком ничего не объяснили — вроде он какой-то путь мимо ЧАЭС на север нашел….
— Н-да, — сказал Мотыль, — как же он сейчас без свитера…. Или новый купил?
Все помолчали. Самый естественный и самый плохой вариант обсуждать, глядя на ночь, никому не захотелось.
Из подвала выскочил Зараза, подбежал к сталкерам, спросил:
— Ребята, кому не жалко, дайте пару сотен. Пацану срочно капельницу поставить нужно, а я все деньги еще вчера про… кончились, в общем.
— А где ты капельницу найдешь? У вояк, что ли?
— К Сидоровичу сгоняю. У этого кабана в заначке, небось, даже ядерные бомбы есть.
Он выхватил из протянутых кулаков несколько бумажек и крикнул, убегая в темноту:
— Водку, сволочи, всю не выпейте! Мне для дезинфекции стакан оставьте.
— Охренеешь со стакана, — пробурчал Мотыль, внезапно ощутив навалившуюся усталость, — мясцом угостите, что ли.
— Это можно, — Волк кивнул молодому сталкеру, тот бросился к костру.
Зараза вернулся через пять минут, крикнул торжествующе:- Я же говорил! — и нырнул в подвал. Следом подошли Холера и Бизон.
— Якись, оглашенный ликар у нас, — сказал Холера, — влез без очереди, Сидоровича с кресла сорвал…
— Систему какую-то просил, — поддержал его Бизон, — торгаш аж крякнул. Ну, говорит, сколько лет в закромах пылилась, я уже думал — зря деньги плачены.
— Пойду, гляну, — не выдержал Мотыль и зашагал к подвалу. Холера увязался следом.
В подвале при неверном свете коптилки прямо на полу лежал матрас. На матрасе лежал ребенок. Чех стоял рядом на коленях и изображал из себя штатив для капельницы. На его лице было написано крупными буквами — вот это я вляпался.
Зараза ползал на четвереньках, то и дело поправляя трубки.
