— Что же вы замолчали? Расскажите что-нибудь.
Она была ослепительно хороша; круглое белое лицо, из-под густых длинных ресниц смотрели большие голубые глаза. И Залыгин растерялся, не сразу пришел в себя.
Груша заметила, как смутились при ее появлении парни, и это понравилось ей. Но захотелось смутить их еще больше. Она подошла к пианино и стала играть... А потом повернулась к парням, спросила:
— Нравится?
— Грушенька, к музыке мы глухи, — ответил Залыгин.
— Неужели ни разу не слышали? Я сыграла отрывок из увертюры к опере «Цыганский барон».
— Признаюсь, я как-то с парнями ходил в оперный театр, как раз шел «Цыганский барон», — начал рассказывать Залыгин. — Нет, не с этими парнями, с другими... До начала спектакля мы зашли «отметиться» в буфет. Взяли по сто граммов коньяку, выпили. А потом еще... еще... Короче, когда прозвенел звонок, я прошел в зал, сел и... Сосед справа толкает меня локтем в бок и говорит: «Не храпи!» А у меня глаза не открываются. Слышу — музыка гремит, а ничего не вижу. Все же разглядел я на сцене цыганенка. Но и плясал же он! Черт-те как здорово! А впрочем, что с него взять? Цыгане с малых лет пляшут...
Парни рассмеялись.
— Значит, вы ничего и не видели? — спросила Груша.
— Вот только цыганенка...
Парни посмеялись еще немного, а потом стали смотреть выставленные на комоде фотографии. Груша ушла на кухню чистить картошку. Скоро там оказался Залыгин. Он подсел к ней, спросил:
— Помочь?
— Помогать — помогай, но рукам воли не давай! — ответила она, отстранясь.
Усмехнулась, поднялась со скамейки, пошла в комнату.
Из шкатулки, которая стояла на комоде рядом с трельяжем, достала колоду игральных карт и положила на стол перед парнями:
— Играйте, чтобы не было скучно.
Вернулась на кухню.
Левухин дернул за рукав пиджака Нюругиева и, прищелкивая языком, сказал:
— В нашем городе такие красавицы — редкость!
— У атамана губа не дура, — ответил вполголоса Нюругиев. — Он сейчас ей мозги вправляет... Ничего не скажешь, мужик цепкий,
— Не забывайся — клички упоминать запрещено. Хотя все верно... От него ни одна девушка не убежит. Иметь бы такой талант — помирать не надо.
Кто-то постучал в дверь. На стук вышла в сени Груша. Вернулась не одна — с худенькой светловолосой девушкой, сказала:
— Нина, моя квартирантка. — Улыбнулась. — Девушка она стеснительная, но себя в обиду не даст.
Нина разделась, повесила пальто на вешалку. Помыла руки и стала помогать хозяйке готовить ужин.
Стол был накрыт в зале, все пятеро сели на расставленные вокруг него стулья.
