Вдова Акулина Воейкова, обратившаяся в Вотчинную коллегию в 1737 г., стояла на том, что владелица — она. После смерти мужа в 1735 г. Воейкова вступила в длительный спор со своим зятем, князем Никанором Мещерским, по поводу раздела мужнина имения. Воейкова не оспаривала права дочери на шесть седьмых имения, но настаивала, что имеет полное право на одну седьмую часть недвижимого имущества своего мужа, как и на возврат своего приданого. По словам Воейковой, Мещерский отдал ей менее одной десятой части собственности, причем забрал себе всех умелых и работящих крестьян, оставив ей «самых нищих, и увечных, и мертвых». Кроме того, зять причислил к своей доле всех ее крепостных женщин, которых муж когда-то выдал замуж за крестьян из собственных деревень.
В 1744 г. Воейкова представила свое дело в Сенат, после того как Вотчинная коллегия постановила, что крепостных женщин ей должны вернуть, а их мужей и детей зачесть в счет ее прожитка. Тем самым сокращалась та доля имущества, которая полагалась вдове из имения мужа. Сенат же, напротив, нашел решение Вотчинной коллегии противоречащим одной статье Соборного уложения, гласившей, что если женщина умирала, не оставив потомства, то принадлежавших ей крестьянок следовало возвращать ее родной семье. Если же эти крестьянки были выданы замуж, то их мужьям полагалось отправляться вместе с женами, невзирая на то, кому они принадлежали первоначально. Поэтому Сенат постановил, что Воейкова вправе требовать возврата своих крестьянок вместе с семьями в качестве исходного приданого сверх одной седьмой части владений мужа>{202}.
В XVIII в. регулярно происходили подобные конфликты из-за принадлежности крестьянских семей разным владельцам-супругам. В 1751 г. в Вотчинную коллегию пожаловалась вдова Акулина Коверина. Она заявила, что ее муж выдал нескольких ее крепостных девок за собственных мужиков, и потребовала вернуть их вместе с семьями. На это ее деверь отвечал негодующим письмом, где говорилось, что Коверина не принесла в приданое ни одной крепостной крестьянки, и более того, его покойный брат выдал за ее крестьян десять собственных девок, и все они теперь принадлежат его невестке>{203}. Последовала череда жалоб с обеих сторон; два года спустя Вотчинная коллегия вынесла решение в пользу Ковериной, признав ее права на седьмую часть имения мужа и на всех ее крепостных женщин с их потомством>{204}.
До середины XVIII в. дворянские вдовы явно оказывались в выигрыше благодаря тому, как суды истолковывали их право требовать назад своих крестьянок вместе с их семьями. Но такое положение вещей куда меньше устраивало мужчин, которые чувствовали, что их обирали, лишая части наследства. В 1767 г. дворянские собрания представили свои жалобы вниманию Екатерины II, указывая на то, что при действующих правилах мужчины несут убыток в крестьянах и что при разделе имущества следует дать право владельцу крепостного мужа требовать себе всю его семью
